Желание - стр. 17
– Раньше я никогда не видел бродвейских постановок, – продолжал Марк. – Музыка была замечательная, мне понравились исторические элементы и танцы, и… словом, все. Абигейл была потрясена, она клялась, что никогда не испытывала такого восторга.
– Как дела у Абигейл?
– У нее все хорошо. Как раз начались каникулы, так что сейчас она, наверное, едет в Уотерлу повидаться с родными.
– Она не захотела приехать сюда, к вам?
– Там намечается что-то вроде сбора всей семьи. В отличие от меня, у нее семья большая – пять старших братьев и сестер, живущих по всей стране. И только на Рождество им удается собраться всем вместе.
– А вам не хотелось поехать туда вместе с ней?
– Я работаю. Она это понимает. И потом, она приедет сюда двадцать восьмого. Мы побудем немного вместе, посмотрим, как опустится шар на Таймс-сквер, и все такое.
– А я с ней познакомлюсь?
– Если хотите.
– Если вам понадобится выходной, дайте мне знать. Уверена, пару дней я как-нибудь продержусь здесь своими силами.
В этом она сомневалась, но ей вдруг захотелось предложить ему отдых.
– Я вас предупрежу.
Мэгги сделала еще глоток смузи.
– Не знаю, упоминала ли я об этом в последнее время, но вы отлично справляетесь с работой.
– Она мне в радость, – ответил он и выжидательно умолк, она снова убедилась, что он твердо решил не задавать личных вопросов. И это означало, что ей придется либо рассказывать о себе по собственной инициативе, либо хранить молчание.
– На прошлой неделе я встречалась со своим онкологом, – наконец объявила она, надеясь, что голос звучит ровно. – Она считает, что еще один курс химиотерапии принесет вреда больше, чем пользы.
Выражение его лица смягчилось.
– Можно узнать, что это значит?
– Это значит, что лечения больше не будет, и отсчет начался.
Он побледнел, понимая, чего она не договорила.
– О-о… мисс Доус, это ужасно. Мне так жаль. Не знаю, что и сказать. Могу я что-нибудь сделать?
– Думаю, сделать не сможет никто и ничего. Но прошу вас, зовите меня Мэгги. Мне кажется, вы работаете здесь уже достаточно долго, чтобы мы звали друг друга по имени.
– А врач уверен?
– Результаты сканирования неважные. Метастазов полно, они повсюду. В желудке. В поджелудочной. В почках. В легких. И хоть вы и не спрашивали, мне осталось меньше шести месяцев. Вероятнее всего, где-нибудь три-четыре, а может, еще меньше.
К ее удивлению, глаза Марка начали наполняться слезами.
– О, господи… – выговорил он, и его лицо вдруг снова смягчилось. – Вы не против, если я буду молиться за вас? В смысле, не прямо сейчас, а когда вернусь домой.
Она невольно улыбнулась. Разумеется, он будет готов молиться за нее, ведь он будущий священник. Она догадывалась, что он ни разу в жизни не выругался. Такой милый мальчик, думала она. Ну, строго говоря, молодой человек, но…
– Я была бы рада.
Несколько секунд оба молчали. Потом он, покачав головой, сжал губы.
– Это несправедливо, – произнес он.
– А разве жизнь хоть когда-нибудь бывает справедливой?
– Можно узнать, как вы держитесь? Надеюсь, вы простите меня, если я зашел слишком далеко…
– Ничего, – перебила она. – Пожалуй, я словно в тумане с тех пор, как узнала.
– Это должно быть невыносимо.
– Временами – да. Но в других случаях – нет. Странно, что физически я чувствую себя лучше, чем в начале года, во время химии. В то время бывали случаи, когда я нисколько не сомневалась, что умереть было бы легче. Но теперь…