Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах - стр. 36

Штука в том, что пятиэтажный (?) дом-музей Россини, находящийся совсем недалеко от центра и главной улицы, ведущей к морю и пляжам, совершенно не выглядит «бедным домиком».

Дело не в обстановке, которой совсем не осталось (все экспонаты музея заемны), но в основательности и добротности постройки, внушающей уважение.

Другое дело, что, видимо, семейству Россини принадлежали не все этажи, но пара-другая комнат по соседству. Экспозиционные площади тут действительно невелики, предметов почти нет, оттого и не тесно, но если представить в этих помещениях быт, становится не очень уютно – как в любой ороговевшей каменной громаде с большими, холодными окнами.

Получается, что снаружи – город-курорт, а внутри – тоска и скука, как в известном стихотворении Давида Самойлова «Дом-музей»:

Правда, такого количества аутентичных предметов, оставшихся от Россини, в Пезаро не найдется. Коллекционеры передали композиторскому фонду в основном всякие бумаги – в лучшем случае ноты или гравированные карикатуры, в худшем – сканы документов. Вот и непонятно, кому адресовать неудовольствие – или устройству музея, в котором, правда, всегда звучит правильная музыка, или бедности родителей Россини. Или же тому, что великий композитор покинул родительский дом достаточно рано.

Пока музеи закрыты на сиесту, Пезаро выдает весь свой терпеливый, но жгучий характер, противопоставить которому можно только прогулку, посиделки в кафе (с хорошим кофе на летней веранде), потусить с местными студентами возле аккуратных фортификаций Рокка Констанца, затеянной Констанцо Сфорцой в 1505-м…

Но все эти городские удовольствия быстро исчерпываются, вновь приводя к нескрываемому уже ожиданию возле кованых музейных ворот, обрамленных рустом. Напротив – небольшой садик, точнее промежуток с цветником, угол соседской церкви, пара лавок, зарытых прямо в пряное южное лето.

Обожаю проволо́чки. Томишься, ждешь открытия, понимая, впрочем, что за глухими дверями дворца богатых купцов может оказаться ведь все что угодно. К тому же местные коллекции, положенные в основу городского музея, – частные: семейство Моска планировало на основе своих собраний открыть что-то вроде музея искусств и ремесел в помощь местным мастеровым, из-за чего большую часть пяти выставочных залов составляют витрины с керамикой и майоликой, позолоченными барочными рамами и рокайльными финтифлюшками.

Палаццо Моска – роскошное аристократическое поместье XVII века с серо-песчаным патио, где среди колонн воткнуты абстрактные скульптуры, зеленые стебли кактусов в человеческий рост и упрятана музейная лавка, а к картинам следует подниматься на аристократический второй этаж.

Все главные сокровища Musei civici Pesaro, открытый в 1936-м, вываливает уже в первом зале. Среди готических икон и ренессансных картин, что логично – начинать экспозицию полиптихом Паоло Венециано со сценами из жизни Богоматери и «Святой Микелиной» венецианца Якобелло дель Фьоре из пезарской церкви Сан-Франческо.