Ждать ли добрых вестей? - стр. 14
Повезло мисс Макдональд, думала Реджи, – она успела привыкнуть к тому, что умирает. Куда это годится – идешь такая, от счастья аж сияешь, а тут раз – и нет тебя. Вышла из комнаты, села в такси.
Нырнула в холодный голубой бассейн – и не вынырнула. Nada y pues nada[23].
– А вы много народу на эту работу собеседовали? – спросила Реджи, и доктор Траппер сказала:
– Да целую толпу.
А Реджи сказала:
– Плоховато вы врете. – И доктор Траппер покраснела, засмеялась и сказала:
– Это точно. Врать я не умею. Я даже в «верю не верю» играть не могу. Но про тебя у меня хорошее чувство, – прибавила она, и Реджи сказала:
– Ну что ж, чувствам надо доверять, доктор Т.
Вообще-то, Реджи думала иначе, мамуля-то поехала с Гэри в отпуск, потому что доверилась чувствам, – и вот результат. И Билли чувства тоже редко доводили до добра. Он, конечно, карлик, но он ведь злой карлик.
– Зови меня Джо, – сказала доктор Траппер.
Доктор Траппер сказала, что на работу выходить не хотела и будь ее воля – она бы за порог ни ногой.
Непонятно, почему воля не ее. Ну, объяснила доктор Траппер, бизнес «Нила» «забуксовал». (Его «подвели», и «что-то там не выгорело».) Заговаривая о бизнесе мистера Траппера, доктор Траппер щурилась, будто пыталась за много миль разглядеть очень мелкие буковки.
Из поликлиники доктор Траппер то и дело звонила домой – проверяла, как там детка. Доктор Траппер любила с ним болтать и произносила долгие монологи, а детка между тем глодал телефонную трубку. Реджи слышала, как доктор Траппер говорит: «Привет, солнышко, как твои делишки?» и «Мамочка скоро придет, не обижай Реджи». И еще доктор Траппер все время цитировала обрывки стихов и детских песенок, она их помнила просто сотни и частенько выдавала вдруг: «Дили-дили-дон, мой сыночек Джон» или «Жоржик-коржик-пирожок»[24]. Она много знала такого – очень английского, глубоко чуждого Реджи, которая выросла на «Вот буренка Кэти Бэрди» и «Какая красуля, вот это красуля, прекрасница Джинни Макколл»[25].
Если детка спал, доктор Траппер просила Реджи позвать к телефону собаку.
(– Ах да, я забыла предупредить, – сказала доктор Траппер в конце «собеседования», и Реджи подумала: ой-ой, у нее двухголовый ребенок, дом стоит над пропастью, а муж – чокнутый маньяк, но доктор Траппер сказала: – У нас собака. Ты любишь собак?
– Ну знамо дело. Обожаю. Правда. Чесслово.)
Говорить собака не умела, но что такое телефонный разговор («Привет, псина, как там моя красавица?»), соображала получше детки – Реджи держала трубку возле собачьего уха, а Сейди внимательно слушала.
Впервые ее увидев, Реджи переполошилась – громадная немецкая овчарка, ей бы стройки охранять.
– Нил боялся, что собака заревнует, когда родится ребенок, – сказала доктор Траппер. – Но я бы жизнь свою ей доверила, и жизнь ребенка тоже. Я знаю Сейди сто лет – я дольше знаю только Нила. У меня в детстве была собака, но она умерла, а потом отец не разрешил завести другую. Отец теперь тоже умер, так что сама видишь.
Реджи не поняла, что должна увидеть.
– Мне очень жаль, – сказала она. – Такая потеря.
Прямо как в полицейском сериале. Она говорила про собаку, а доктор Траппер решила – про отца.
– Ничего, – сказала она. – Он сам себя намного пережил. Зови меня Джо. – На собаках доктор Траппер была помешана. – Лайка, – говорила она, – первая собака, полетевшая в космос. Через несколько часов умерла – высокие температуры и стресс. Ее нашли в приюте, забрали, она-то, наверное, думала, ее домой возьмут, в семью, а ее отправили на самую что ни на есть одинокую смерть. Как это грустно.