Жажда. Тёмная душа - стр. 34
Он опустил руку, и вибрация прекратилась.
– Так мы договорились?
– Ты опоздал. Вода мне больше не нужна. Да и проживу я недолго… Так что, если не собираешься меня сожрать, отпусти. Хочу кое-что закончить…
– Ты хочешь мести. За твою Герду.
– Откуда ты знаешь?
– Я знаю о тебе все. И не только о тебе.
– Стрелок в черном. Как его найти?
– Сделаешь работу, и я приведу его к тебе.
– Ты его и пальцем не тронешь! Я сам это сделаю. Скажи, где он!
Откуда в нем столько сил? Еще недавно он лежал в грязи с пулей в животе и понимал, что умрет, а теперь чувствовал себя буйволом, готовым рвать и метать. Сколько прошло времени? Час? День? Месяц? Ротозей опустил взгляд – рана все еще на месте, из нее сочится черная кровь. Почему больше не больно?
Один из каннибалов поднес ему ко рту стакан с водой. Ротозей попил.
– Что я должен сделать?
Главный подошел вплотную, приложил ему руку ко лбу. Перед глазами Ротозея вспыхнул свет, появились быстросменяемые картинки. Движения объектов были рваными, затем картинки стали меняться еще быстрей, и вот он видит перед собой траншеи, дозорные посты, большое здание. Поднимается по лестницам, минует помещения один за другим. Повсюду вздохи, стоны, мольбы, смех. Люди на полу со связанными руками, плачут. В углу – неприметный ящичек. Снова вспышка, и перед глазами возникло уродливое лицо.
– Я был там… или здесь… я видел… Как ты это сделал? – Ротозей прервался, глубоко вздохнул.
– Я забрал твою боль, но могу вернуть в любой момент втрое сильней.
– Я принесу! А ты скажешь, где найти стрелка, чтобы я мог отомстить.
– У тебя мало времени.
***
– Воткнул тебе от столбняка – на всякий случай, – сказал Горский, накладывая Витьке повязку на руку. – Поболит немного, но жить будешь.
– Как он? – спросил Витька, оглянувшись на закрытую ширму.
– Уснул.
– Протяни его еще пару дней, лекарства скоро будут.
– Я не волшебник, а всего лишь лор.
– Пожалуйста.
Горский вздохнул.
– Утром сделаю ему еще дренаж. Поищу на верхних этажах старые аптечки, может, хотя бы ибупрофен остался.
– Спасибо.
Этим вечером вместе с крохотной нормой воды каждый мидовец получил по тюбику супа. Несколько десятков коробок с космической едой Витька привез со склада профессора в Королеве. Суп на вкус напоминал кислую вяжущую жижу, однако главное, что там была вода.
У бака случился скандал. Арарат потребовал выдать своим дочерям больше воды. Антонина Ивановна убеждала его, что всю воду распределила поровну, но разъяренный армянин совершенно обезумел от жажды. Грозился вскрыть бак, кричал о несправедливом отношении к его семье, о заговоре Опера против мидовцев. Угомонили Арарата силами нескольких мужиков, Горский воткнул ему успокоительное и отправил домой спать.
Отужинав в компании Толика и Гриши, Витька отправился к себе. Хотелось пить. Человек привыкает ко всему, но к жажде привыкнуть невозможно. Она врастает в сознание, как раковая опухоль, отравляет мысли, заставляет совершать необдуманные поступки. Каждый борется с ней по-своему: одни читают книги, другие ударяются в работу. Ну а Витька думает об Эли.
Он остановился у окна, вгляделся в ночную гладь безжизненного города. Как бы ему хотелось сейчас обнять ее, прижать к себе и не отпускать. Узнать бы, о чем она думает. Наверняка скучает и надеется, что он придет за ней.