Жажда - стр. 14
Впрочем, даже здесь, среди пугающе-упорядоченного интерьера, нашлось место своеобразной игре.
Зоран обошёл стол по широкой дуге и уставился на трёх обезьян. Композиция: «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу». Постоял, посмотрел, затем робко протянул руку к центральной обезьяне и коснулся указательным пальцем её лба.
Щёлк.
Дверца тайника открылась, и люд взял в руку ключ от чердака: в детстве Зоран обожал копошиться в лежащем наверху хламе.
«Интересно, папа, ты знал, что я беру ключ?»
Наверняка знал. Но ничего не говорил, поскольку его неведение являлось обязательной частью игры.
«Если так, то спасибо!»
На глаза вновь навернулись слёзы, на душе стало горько, и люд едва не упустил из виду конверт, лежащий на дне тайника.
«Письмо? – Сердце забилось быстрей. – Кому оно предназначено? Мне?»
Дрожащей рукой он вытащил конверт и громко всхлипнул, увидев на нём одно-единственное слово: «Зорану».
К горлу подкатил ком. С трудом удерживая рыдания, юноша разорвал конверт, резко развернул листы, снова всхлипнул, узнав знакомый отцовский почерк, и впился взглядом в строчки:
«Дорогой сын!
Прости, что пишу тебе вместо того, чтобы попрощаться лично, но я не уверен, что смог бы повторить всё это, глядя тебе в глаза. Видя тебя. Держа тебя за руку. Я не смог бы признаться, что мы с твоей мамой отправляемся не в обычное патрулирование, как сказали тебе, а в самое пекло – во дворец. Сегодня ночью там будет очень плохо, сын, там будет пировать смерть, и есть огромная вероятность того, что мы не доживем до утра.
Ты просил бы нас остаться. И нам пришлось бы долго объяснять, что мы не можем, что долг зовёт нас в бой и мы обязательно должны быть там, где сегодня будет смертельно опасно. Ты бы плакал. Мы – тоже.
Поэтому мы поступаем так, как поступаем, и я прошу у тебя за это прощения. Ты крикнул мне «Пока!», едва оторвавшись от книги, но не кори себя в том – я так хотел. И мама тоже.
Потому что мы тебя любим…»
И Зоран не выдержал – закричал.
– Эй, кто-нибудь! – донеслось из одиночки.
Василий Емельянов приоткрыл левый глаз и сонно уставился на монитор, на который выходили картинки со следящих видеокамер.
И поморщился.
Вчера вечером в изоляторе городского управления полиции образовался важный гость, как пояснил начальник убойного подполковник Брагин – жутко опасный маньяк, на счету которого минимум три жертвы, и именно он сейчас вопил. Подробности о госте Емельянов благополучно прослушал, поскольку залип в телефоне – аккурат вчера ему свезло в соцсетях познакомиться с одной симпатичной девицей. Номерами обменялись практически сразу, и она тут же начала активно слать ему всякие милые глупости с интервалом в три-четыре минуты, а он – делать вид, что ему жутко интересны её послания. Ну а поскольку с наступлением ночи девица отправилась спать, Вася решил, что и ему прикорнуть ничто не мешает, в том числе дежурство. Так бы и спал до утра, если б «важный гость» не начал вопить.
– Эй!
– Чего он орёт? – пробубнил Емельянов.
– Сейчас узнаю. – Его напарник, Игорь Гамбулов, поднялся из-за стола.
– Эй!!
– Пусть заткнётся, – попросил Вася, вновь роняя голову на грудь.
– Сейчас…
Гамбулов быстрым шагом дошёл до камеры и буркнул:
– Ну?
– В туалет мне надо, – сообщил арестованный. – Проводите, пожалуйста, сил нет терпеть!