Жаркий Август. Книга вторая - стр. 12
Ладно, хоть Лазарев на чеку был и не позволил окунуться во все тяжкие, заботливо отбирая стакан за стаканом. Подняла мутный взгляд на друга и хмыкнула. Бедняга, ему тоже хреново. Допомогался, спаситель мой.
Еда не вызывала никакого воодушевления. Учитывая тот факт, что мой персональный ад закончился, и теперь я не должна насиловать себя, наедая килограммы, просто отодвинула тарелку в сторону.
Реакция последовала незамедлительно. С обеих сторон. По спине полоснуло горячим взглядом, а Никита по привычке грозно произнес:
— Чу, опять? Ешь, давай! Или силой кормить будем. Тимур подержит, а я запихивать буду.
— Ха! — фыркнула, поднимаясь из-за стола, — все, няньки, уймитесь! Я теперь хочу — ем, хочу — не ем.
Ник открыл было рот, но потом нахмурился, и махнул рукой:
— Черт, — пробасил, тоже поднимаясь на ноги, — я и забыл, что тебя починили.
Я направилась прочь с кухни, оставив обоих парней за спиной. Все мысли были заняты эротическими фантазиями на тему "я и мягкая постелька".
Похоже, я стала лежебокой! Настоящей, махровой. Ладно, сегодня спишем на похмелье, а с завтрашнего дня начну бегать по утрам. Ну, или с послезавтра. Или с понедельника. Следующего. В общем, как пойдет.
Когда прошла половину коридора, услышала хрипловатый голос Лазарева:
— Не торопись, Вась. Пойдем, поговорим.
— Я спать хочу, — простонала, понуро свесив руки по бокам и запрокинув голову к потолку, всем своим видом демонстрируя вселенскую грусть-печаль.
— Вот сейчас поговорим, и поспишь, — поравнявшись со мной, небрежным дружеским жестом приобнял за плечи и настойчиво потянул к двери в свою комнату. С тяжёлым печальным вздохом я сдалась и позволила ему себя увести. Тем более, душу грела мысль, что у него тоже есть кровать. Мне сейчас любая горизонтальная поверхность в радость. Пусть вещает что хочет, как хочет, а я пока подремлю.
Мне показалось, что Ник с трудом сдерживал усмешку. Что его так развеселило — не понятно. Наверное, думает о том, какая я чудесная в это прекрасное похмельном утро.
Оказавшись в его комнате, не стала терять времени даром и тотчас завалилась поверх пестрого покрывала, притянув к себе единственную подушку.
— Чу! — Лазарев недовольно сложил руки на груди, — сначала говорим, а потом ты спишь!
— Угу, — уже сквозь полудрёму ответила ему, — вещай, я вся во внимании.
— Во внимании она, — проворчал Ник, устраиваясь рядом, — подушку отдай!
— Фигу! — обхватила ее руками покрепче и блаженно вздохнула.
Он что-то пробубнил о наглости человеческой, если честно, слова не нашли отклика в дремлющей душе, и я с легкостью от них отмахнулась.
— Вчера, пока тебя ждали, приехала твоя разлюбимая подруга.
— Таська? — пробубнила сквозь подступающий сон.
— Нет. Марика.
— Она мне не подруга, — пыхчу, не разлепляя глаз.
— Васенька, это ирония была, — насмешливо произнес он, и мне нестерпимо захотелось толкнуть его в бок, но руки-ноги не слушались.
Никита тем временем улёгся на живот, и упёрся подбородком в сложенные перед собой руки:
— Эта звезда пристала к твоему Тимуру, — ворчать уже и не пыталась, только протестующе замычала, услыхав слово "твоему". Друг даже не обратил внимания, задумчиво продолжив, — она с видом царицы несла какой-то бред. Если честно, особо и не слушал, но вот одна фраза всё-таки насторожила.