Жар-птица - стр. 33
– Понятно.
– Такое случается. Люди отвергают Бога, считая, что доказательств Его существования нет. – Извинившись, он обменялся парой фраз с несколькими прихожанами, затем снова повернулся ко мне. – Несмотря на свой атеизм, он, похоже, признавал наличие некоего духовного измерения, где мы плывем сквозь вечность, в отсутствие Бога. И считал, что вечного покоя может и не быть. Он высмеивал представление о преисподней, но его ад, по-моему, самый страшный из всех. Пожалуй, я предпочел бы огонь.
– Странно, – сказала я.
– Следует признать, что он обладал превосходным музыкальным вкусом. По вечерам я иногда прогуливался в окрестностях его дома, направляясь в сторону утеса. Почти всегда из дома доносилась музыка – Чайковский. Шуберт, Римский-Корсаков, Голдстайн, Харкин. Он любил европейских композиторов.
– Что-нибудь еще, отец? Вы не слышали предположений о том, что могло с ним случиться?
– Я знаю, что полиция подозревала Элизабет. Пожалуй, с полным на то основанием: на кого еще они могли подумать?
– Вы не думаете, что она могла приложить к этому руку?
– Нет. Ни в коем случае.
– Спасибо, отец.
– Еще одно: насколько мне известно, он легкомысленно относился к деньгам. Не знаю, связано это с его исчезновением или нет…
– Что вы имеете в виду?
– Например, он постоянно покупал яхты, а потом терял их.
– Они тонули?
– Другие яхты, Чейз. Межзвездные.
– Вот как? – Я задумалась. – И сколько яхт он потерял?
– Четыре или пять.
– Вы серьезно?
– Вполне. Судя по тому, что я читал, все были довольно старыми. Он покупал яхту, куда-то ее отправлял, а потом мы узнавали, что он приобретает следующую.
– Не знаете, что с ними происходило?
– Они ломались или случалось что-то еще, и Крис где-то бросал их. Элизабет рассказывала, что он использовал яхты для экспериментов. Для каких именно, я не в курсе.
– Спасибо, отец, – снова поблагодарила я его.
– Он давал им красивые имена. Одна, кажется, называлась «Звездный ястреб».
– «Звездный ястреб»?
– Но больше всего мне нравилось другое название, – рассмеялся он. – «Жар-птица».
– Поэтично, – заметила я.
– Ну да. Это балет Стравинского.
Вскоре после моего возвращения в «Ворон на ветру» позвонил Рэмси.
– У меня было слишком мало времени, Джек, – сказала я. – Дайте мне еще пару дней.
Не могла же я ему сказать, что кто-то из соседей считал, будто Робин изменял жене и поэтому, возможно, стал ее жертвой. Или что он был атеистом. А больше я ничего толком не узнала.
– Да бросьте, Чейз. Неужели вам нужно столько времени, чтобы сочинить какую-нибудь историю?
Рэмси мне нравился. Он всего лишь несколько лет назад закончил школу журналистов, но я уже видела, что его ждет хорошее будущее. Представительный и достаточно безнравственный, он вполне мог сделать карьеру. Алекс считает таких людей гибкими и изворотливыми, но я собираюсь когда-нибудь написать книгу о том, почему честным и несгибаемым редко удается достичь вершин в любой профессии. Однажды я поинтересовалась мнением Алекса об этом; он сказал, что в большинстве случаев так и есть, добавив, что недостаточно гибкие люди попросту глупы. Конечно, я так не думаю, и Алекс на самом деле тоже. Правда, порой меня одолевают сомнения.
– Джек, я еще немного осмотрюсь, ладно?
– Как насчет инопланетян, Чейз? Существ из иной реальности? Нет ничего такого?