Жандарм-2 - стр. 17
– Уф, – выдохнул я облегченно и даже стер тыльной стороной ладони выступивший от напряжения пот со лба. – Аж голод накатил.
– Такое бывает, – согласно кивнул Николай, спокойно подходя ко мне поближе.
А то до этого он от меня еще на несколько шагов отошел, опасаясь, что я сорвусь и не справлюсь с чужими эмоциями.
А еще голод, зверский голод начал одолевать меня, как будто я не ел пару дней.
– Есть у вас, где поесть?
– Только баланда для заключенных. Мы из дома обед носим. Господин начальник с другими офицерами в ресторацию ходят.
– Да я бы сейчас и от баланды не отказался, – признался я.
Мне было плевать, лишь бы насытится и утолить разыгравшийся голод.
– Вы наверное ее просто никогда не ели, – заметил Николай. – Но я могу сходить в столовую и набрать вам. Только уж извиняйте, но вас туда не пущу. Только с разрешения старшего офицера, а они сейчас как раз на обед все должны были уйти.
Мы вернулись обратно к Ивану Игоревичу, после чего, предупредив его, Николай умчался за баландой для меня.
– Бледно выглядите, Григорий Мстиславович, – заметил мужчина. – Но по первой у многих разумников так. Выпить не желаете? Чтобы чувства успокоить? У меня есть.
– Нет, благодарю, – отказался я.
Уж не знаю почему, но к алкоголю меня совсем не тянуло. Ни разу не хотелось «принять на грудь» с момента своего появления здесь. Даже сейчас. Вскоре явился и Николай с металлической тарелкой и ложкой. Иван Игоревич любезно сдвинул свой журнал в сторону и предоставил свое место, пока я ем. Похоже городовым было просто скучно и им было интересно, как я отреагирую на еду для заключенных. В принесенной тарелке была разваренная гороховая каша. Какая-то вязкая, помешав ее ложкой, обнаружил кусочки лука. На вкус она была хоть и соленой, но и только. Набить брюхо таким блюдом можно, но о вкусовых изысках можно только мечтать. Правда, мне сейчас как раз это и нужно. Сначала медленно, но привыкнув к непривычному вкусу, все быстрее я выхлебал всю баланду, почувствовав приятную тяжесть в животе.
– Спасибо, – отдал я тарелку Николаю.
– Надо же, – покачал тот головой, – сам бы не увидел, не поверил, что дворянин и маг по своей воле такое съест.
– Случаи бывают разные, – заметил я. – Но ты прав, повторять этот опыт мне как-то не хочется.
Таганку я покидал с облегчением. Хоть коридоры там и широкие, света из окон падает достаточно, но серый цвет каменных полов и белая побелка стен как-то не вызывает радости. А уж про подвал с комнатами изолятора и говорить нечего. Баланда лишь закрепила чувство безнадеги и тоски. Я ее и доедал в конце уже больше не от голода, как сказал Николаю, а чтобы прочувствовать на себе быт арестантов. Как говорил на лекции Алексеев – чтобы понять кого-то, надо на какое-то время «побывать в его шкуре». А кто ведает, где мне может пригодиться знание, как и чем живут заключенные.
Сейчас же, выйдя на свежий воздух, я решил прогуляться и впитать в себя «запах свободы», чтобы скинуть сгустившуюся в душе атмосферу мрачности и безысходности.
Медленно шагая вдоль улиц Москвы, я смотрел на людей вокруг. Как когда-то в Твери. Только здесь их было больше в разы, что создавало шум, суету и то неуловимое ощущение быстрого ритма характерного только для этого города.
Ресторацию, про которую говорил Николай, я увидел через двадцать минут неспешной ходьбы. Красивое здание с колоннами около входа и важным лакеем в ливрее на входе. Он с гордостью и достоинством распахивал двери перед господами и дамами, выходящими из подъезжающих карет и автомобилей. И зорко следил, чтобы пятерка чумазых мальчишек в грязных курточках с рваными на коленках штанами не подходили близко. Вот он в очередной раз шикнул на них, когда они, из озорства играя в собственно выдуманную игру «подкрадись к лакею как можно ближе и не будь замеченным», оказались всего в пяти метрах от входа в ресторацию.