Жан Жульер и тайна Шато Тьерри - стр. 13
– Чем же огорчена прекрасная мадмуазель? – спросил он, делая голос хриплым, как у взрослого мужчины.
Девочка резко повернулась к нему и нахмурила брови:
– Ты не можешь помочь мне, вот и не спрашивай.
Жан снисходительно улыбнулся:
– А вдруг могу?
Маленькая принцесса кокетливо развернулась и, ничего не ответив, понеслась к дому.
– Как хочешь, – хмыкнул ей во след мальчик и направился к заветной двери с русалкой…
– Боцман, – Капитан Жульер припрыгивал на мостике от переполнявших его чувств, – лево руля, мы идем в Третье Море.
Пираты, белые, как куриные яйца, оседлали ванты, паруса, светящиеся здесь, словно паутина на солнце, «рухнули» вниз, и «Марионетка», надув свои радужные «щеки», рванулась навстречу новым приключениям. Проход через скалы, уже не выглядевшие грозно и представлявшие собой точно не каменную гряду, а скорее плотную массу планктона, сбившегося в бесконечную линию, не занял много времени. Перед командой вездесущей «Марионетки» открылись просторы Астрала – так именовались эти места, о чем неожиданно поведал Мажик, резко и возбужденно замахав крыльями еще в переходе:
– Астр-р-рал, астр-р-рал…
Море под кораблем кипело эмоциями и било в борт волнами желаний. Дикий, безумный хохот за кормой сменялся жалостливым плачем под бушпритом, а истеричные завывания по правому борту уступали место счастливым вздохам слева, пираты метались с бака на корму, от одного борта к другому, поглазеть, как волна любовной агонии, оголив киль фрегата, тут же откатывалась и «Марионетка» замирала в штиле вожделенного покоя, только затем, чтобы снова через мгновение накрениться на какой-нибудь борт от удара вала желаний разбогатеть, быстро и несметно. Люди, как и воды Третьего Моря, естественно, претерпели изменения в облике. Прозрачные тела большинства моряков покрылись позолотой – именно так, мой дружок, проявляет себя неуемная жажда денег. Если вдруг когда-нибудь тебе повстречается на улице человек, выглядящий как золотой ангел из фонтана, имей в виду, он либо только что вернулся из Астрала, либо безудержная нажива – его лучшая подруга, смотри не дотронься до него, такие люди весьма заразны.
На самом Капитане Жульере треуголка, задрав края вверх, обернулась короной, усыпанной алмазами и рубинами, выдав тайную тягу Жана к власти. Он с нескрываемым удивлением обнаружил, что сабля в ножнах обрела вид скипетра, символа властолюбцев и тиранов, кстати, предмет не менее опасный, чем острый клинок, правда, не для других, а исключительно для самого себя. Участь ожидаемых превращений не обошла стороной и «Марионетку», фрегат покрылся чешуей из кирпичей – как намек на желание его обитателей иметь несокрушимую, неприступную крепость своим плавучим домом.
Поразительно, но только в Третьем Море Жан обратил внимание на тот факт, что изменения касаются всего, но не трогают попугая Мажика. В Эфире, оставшись самим собой, он периодически орал: «Кр-р-расота, кр-р-р-расота», здесь, ни побелев, ни посинев, Мажик сменил пластинку на «Кошмар-р-р, кошмар-р-р-р».
Трудно сказать, что сыграло определяющую роль – коллективное желание флибустьеров не садиться в шлюпки, или, что более вероятно, замысел загадочного владельца «Кокона», вечно ускользающего от пиратов, при этом щедро отдающего все имеющееся у него, но… галеон, здесь лишенный украшений, резьбы и вычурного лоска, небесно-голубого цвета, от ватерлинии до нок-реи на гроте, гонимый желанием истины, заключающейся в чистоте и простоте, подошел сам, едва завидя «Марионетку». Погони, такой возбуждающей, заставляющей потеть ладони и будоражить воображение предстоящей схваткой, не получилось.