Жан Расин и другие - стр. 8
Изгнанники пробыли в Ла Ферте лишь немногим более года, но оставили по себе благоговейную память своей терпеливой стойкостью, твердостью в вере и обширными познаниями. Жизнь они вели затворническую, как в Пор-Рояле, выходя только к мессе и на прогулку. И когда на закате они возвращались к себе, молчаливые, со строгими лицами, погруженные в благочестивые размышления, разговоры вокруг стихали, люди почтительно кланялись и расступались, чтобы дать им дорогу. Их отъезд причинил жителям городка настоящее горе.
Среди тех, кто особенно тесно сблизился с «господами из Пор-Рояля» (так называли иногда отшельников), были сестра Сюзанны Демулен и госпожи Витар – Мари, в замужестве Расин, и ее дочь Агнеса. Двенадцатилетняя Агнеса даже представляла на крестинах новорожденного сына Витаров мать братьев Леметр, согласившуюся стать крестной матерью младенца. А через несколько месяцев после того как отшельники покинули Ла Ферте, 22 декабря 1639 года, Мари и Агнеса присутствовали на других крестинах. У Жана Расина (сына Мари и старшего брата Агнесы) и его жены Жанны Сконен родился первенец, названный тоже Жаном, как отец и дед. Это и есть наш Расин.
Ла Ферте-Милон расположен в Иль-де-Франсе, самом сердце Франции. В здешних местах, в соседнем Вилле-Котре, ровно за сто лет до рождения Расина, в 1539 году, король Франциск I издал ордонанс, утверждавший вместо латыни французский язык в качестве официального для всех государственных актов и судопроизводства. От Парижа до Ла Ферте 76 километров на северо-восток. Расстояние по тем временам не такое уж близкое: когда много лет спустя столичный житель Расин соберется навестить сестру, оставшуюся на родине, он напишет в письме, помеченном вторником, 28 сентября 1683 года: «Я намереваюсь завтра отправиться в путь с женой и детьми, чтобы вас повидать. Мы надеемся в четверг вечером ужинать с вами». Значит, за день не добраться.
Но дело даже не в расстоянии. Ла Ферте – местечко глухое, тихое. В зрелости Расин вместе со славой обретет толпу брызжущих ядом завистников и недоброжелателей и среди злейших сарказмов в свой адрес услышит: «Уроженец Ла Ферте-Милона!» Родиться в таком захолустье – позор для порядочного человека. Предки Расина и с отцовской, и с материнской стороны жили здесь спокон веку, занимая разные чиновничьи должности, подоходнее и победнее, судейские и податные, по большей части связанные с механизмом взимания соляного налога – табели. Отец Расина среди многочисленной своей родни оказался едва ли не самым неудачливым и самым злополучным. В 1641 году он теряет жену: Жанна умирает в родах, дав жизнь дочери, Мари. А через два года, в возрасте 27 лет, только-только успев жениться второй раз, умирает и он сам. Какую он занимал должность, нам в точности неизвестно. Во всяком случае, не слишком прибыльную: по его смерти сумма долгов настолько превышала наличное имущество, что опекуны сирот предпочли отказаться от наследства. Детей поделили еще после смерти матери. Девочку взяли на свое попечение Сконены, мальчика – Мари Расин и Агнеса.
Агнесе к тому времени всего пятнадцать лет, но призвание ее уже определилось. Она твердо желала принести монашеский обет в Пор-Рояле, и если медлила с этим шагом, то только из-за маленького племянника. Современник, посвященный в обстоятельства дела, напишет впоследствии: «Она заменяла ему мать в младенчестве, с тех пор как он остался сиротой. Потому-то ей так трудно было оторваться от мира, когда двери Пор-Рояля перед ней распахнулись». Так впервые в расиновской судьбе, пока сам он еще так мал, что может лишь почувствовать последствия чужих решений, но не осознать их, возникает этот мучительный вопрос. Как примирить естественные привязанности и стремления с жаждой сверхъестественного духовного блага, земную любовь с небесным милосердием, природу с Богом? И возможно ли, и следует ли пытаться их примирить?