Жалган - стр. 4
– Хорошо, я поеду. Когда в дорогу?
– Прямо завтра.
Анда сжала губы, и Саткын понял – о сестре думает.
Вдруг Жылдыз огляделась и хохотнула:
– Ты что же это, пешком приплелся? Где твой конь?
Саткын залился краской.
– Сбросил он меня. Не знаю, как назад буду добираться.
Анда огляделась, меряя расстояние глазами.
– Бери мою лошадь. Ты впереди поедешь, а я за тобой. Не хочу показываться в ауле сейчас, днем…
Саткын поймал ее взгляд и ни о чем спрашивать не стал.
Жылдыз подошла к лошади и ласково погладила потную шею.
– Ты когда приедешь, мою Буркит не забудь отпустить, а то она у меня неволю не стерпит, – добавила Жылдыз.
– Угу, я отпущу, а она ведь сбежит.
– Не сбежит.
Уловив уверенность в ее голосе, он не стал расспрашивать.
– Ты так и ездишь без седла, да? – со смешком спросил Саткын, с восхищением глядя на лошадь. – Неправильный ты кочевник, анда. Говорят же про нас, что мы родились в седле.
– Говорят, – не без гордости согласилась Жылдыз. – Но лошадь-то не родилась в узде. Как приедешь, Саткын, скажи Толкын, что я вечером приеду.
– Скажу.
Саткын вскочил на кобылу. Жылдыз рассмеялась.
– Смотри, не свались!
– Постараюсь, – расхохотался он в ответ и коленями повернул лошадь, направив ее в сторону аила.
Глава II
Толкын пропустила свои тяжелые черные волосы сквозь пальцы и опустила взгляд на свое отражение в покачивающихся волнах, в честь которых ее назвала сестра. “К аулу нас вывела река. Шумели волны, вот я и назвала тебя Волной” – просто ответила Жулдыз тогда.
Вода мягко обволакивала ее голые щиколотки, приятно морозя их. Никому из девушек бы не позволили стоять вот так посреди дня, когда весь аул может видеть. А ей некому приказывать. “Ты везучая” – со вздохом как-то заявила Алтынай, с завистью глядя на нее. – “Никто тебе мужа выбирать не будет, никто за тебя твою жизнь не решает”. “Мне повезло, что я сирота?” – тогда прямо спросила Толкын. Ничуть не смутившись, Алтынай ответила: “Ты свободная! Не ценишь ты своего счастья”. И, махнув косичкой, девушка ушла. Правда в ее словах все-таки была. Она свободная, так, что речному потоку с ней в воле не тягаться. Только вот жить в одиночестве от этого не легче.
Толкын подняла ногу, отражение подернулось рябью. Вдруг чьи-то руки обхватили ее и сжали, не давая пошевелиться.
– Ха, попалась! Не уйдешь!
Страх сковал сердце. Толкын с силой наступила на ногу похитителя и, резко развернувшись, сбросила его в воду перед собой. Девушка хотела тут же убежать, но вдруг вынырнувшая физиономия показалась ей знакомой.
– Ой, Азат, прости!
Толкын бросилась к старому другу, помогла встать.
– Я не узнала тебя, я испугалась… А хотя ты сам виноват, нечего было пугать! – запоздало возмутилась девушка, толкнув его назад.
Растерянный джигит плюхнулся обратно в воду, подняв дождь брызг. Толкын против воли хихикнула и протянула руку.
– Ты сейчас замерзнешь, пойдем, высушишься.
Насквозь промокший, но все же довольный, он наконец поднялся.
– Привет, Толкун! Я…
Проведя рукой по голове, он обнаружил пропажу своей шапки.
– Э-эй, постой!
Парень неуклюже зашлепал вдогонку за медленно уплывающим малахаем. Толкын легко взбежала вверх по склону и подцепила его веткой.
– Ее мы тоже высушим, – с уверенностью произнесла девушка, протягивая шапку Азату.
По колено в воде, сверху вниз глядя на нее, джигит раскрыл рот, но так ничего и не сказал. Толкын, улыбнувшись, нахлобучила малахай ему на голову и поманила его за собой. Вскарабкавшись на берег, Азат хотел последовать за ней, пока не раздался крик: