Жаклин Кеннеди. Американская королева - стр. 74

Джеки, во время выборной кампании еще невеста, не участвовала в этом процессе, но все же завоевала расположение мужчин Кеннеди, и женская половина семьи ревновала. Дорис Кэрнс Гудвин писала: «Роуз норовила держать детей на коротком поводке. Помню [рассказы Джеки о том], как каждое воскресенье свекровь звала их на обед и она не могла провести выходной день с мужем. Думаю, вечные опоздания, которые так раздражали Роуз, вовсе не зловредность, а психологически скорее бунт против чуждых правил и – что важнее – понимание: мужа можно завоевать, только освободив его от поводка… Джеки обладала незаурядной проницательностью, буквально видела людей насквозь. Она была слишком умна и мыслила слишком независимо, чтобы миф Кеннеди ввел ее в заблуждение, за блестящим и мощным фасадом большой сплоченной семьи Джеки явственно различала психологическое напряжение». Как-то раз она спросила у Дорис Кэрнс Гудвин: «”Почему вы считаете, что находиться в большой семье так уж хорошо?” Затем она разразилась резкой критикой, рассказав о роли каждого из детей, о том, что Джек всегда оставался в тени Джо-младшего, а Юнис – в тени Кэтлин… что детей было слишком много, что они постоянно соперничали и это мешало им проявить собственную индивидуальность… Я не могла не признать, что Джеки превосходно разбирается в людях и их поступках».

Некий англичанин, гостивший в Палм-Бич в 1954 году, вспоминал: «…в Кеннеди чувствовалось что-то до ужаса провинциальное, а Джеки среди них была орхидеей». Джеки сумела остаться собой среди Кеннеди, не соперничая с ними, а не позволив поглотить себя. В итоге она завоевала уважение клана, но для начала ей предстояло завоевать своего мужа.

Она с самого начала любила его и любила всегда. Ее внимание к мужу показывало невероятную глубину чувств, и в определенных пределах он на них отвечал, но, увы, не до такой степени, чтобы отказаться от других женщин.

Венди Морган

Его любовь была относительной, ее – абсолютной.

Робин Биддл Дьюк

Джеки любила мужа романтически. Еще во время медового месяца она сочинила стихотворение о том, что под гарвардским лоском скрывается порывистый ирландец «с сердцем горделивым», описала властность свекра и честолюбие мужа, ведущее его вперед, к президентскому креслу.

Подарок впечатлил Джека. В ответ он прочел Джеки свои любимые стихи – пророческое «Свидание со смертью» Алана Сигера. Джеки с ее превосходной памятью тотчас запомнила эти строки и порой декламировала ему.

Увы, поддерживать романтические отношения было трудно, учитывая обстоятельства их тогдашней жизни: им приходилось жить с родителями – либо на Кейп-Коде, либо в Мерривуде, чтобы Джон мог присутствовать на заседаниях сената, а Джеки тем временем искала жилье. Подходящий дом в Джорджтауне она нашла только в середине декабря. На День благодарения Кеннеди устроили шумный праздник в Хайаннис-Порте, после чего дом заперли и Джо с Роуз перебрались в Палм-Бич, куда на Рождество приехали и Джон с Джеки. Джеки подарила мужу коробку красок, надеясь слегка унять его беспокойство и заинтересовать чем-то общим. Фактически их зарисовки обнаруживали все различие их характеров: у Джона они четкие, экспрессивные, у Жаклин – нарочито наивные, почти детские, совершенно не отражающие ее подлинного «я». Той зимой Джеки написала и проиллюстрировала книжку для единоутробной сестры Джанет Окинклосс, под длинным названием «Книга для Джанет. На случай, если ты когда-нибудь надумаешь выйти замуж. История о том, какова жизнь после свадьбы…». «Она нарисовала чудесные картинки, например себя, машущую рукой Джеку, который утром уходит на работу, и, разумеется, множество других забавных рисунков, – вспоминала Джанет Окинклосс. – Один изображал Капитолий, ярко освещенный ночью, а внизу стишок: “Если видишь поздно свет, значит, мужа дома нет, не приходит на обед, но в стране не будет бед”».