Зеркало Ноя - стр. 48
За месяц до отъезда Сашка стал прощаться с оставшимися друзьями. Невесёлые это были прощания. Да и какие прощания бывают весёлыми? Водка рекой, нетрезвые объятья и многословные путаные заверения в вечной дружбе, раздаренные в запале налево и направо книги, пластинки, магнитофонные плёнки… От всего этого Сашке с каждым днём становилось всё гнусней и тяжелей, потому что он был вынужден делать то, чего ему вовсе не хотелось, а вот то что действительно нужно сделать, он никак не мог вспомнить или просто не находил времени.
Пару раз, правда, вспоминал о Нине. Пусть она будет счастлива и больше не ошибается, пьяно твердил он себе, а я ещё раз выпью за её здоровье и… забуду, как кошмарный сон.
За два дня до отъезда, когда с пьянками и прощаниями было закончено, а Сашка, успокоенный и весь уже какой-то нездешний, вышел на улицу подышать воздухом и последний раз пройтись по улицам, его вдруг осенило: может, зайти к Нине? Если уеду, не повидав её напоследок, не будет на этом моём отрезке жизни завершённости. Раз уж ставить на всём, что остаётся здесь, точку, то – на всём без исключения.
Ноги привели его к знакомому дому в районе новостроек. На пятый этаж он взбежал, чуть запыхавшись, но на кнопку звонка нажал твёрдо и решительно.
– Ты? – Дверь открыла Нина, повзрослевшая и какая-то совсем другая. Такой он себе её и представить не мог. Лишь искринки в зелёных глазах были попрежнему знакомыми и озорными. – Подожди на улице, я сейчас выйду.
Она вышла к ожидающему её у подъезда Сашке с большой красивой овчаркой на поводке.
– Роскошный зверь! – восхитился Сашка.
– Мы теперь с Рексом и Наташкой живём, – улыбнулась Нина, – ну, и с мамой…
– А Борис?
– Борис… Нам и без него неплохо.
Они вышли на пустырь за детской площадкой. Нина всю дорогу молчала, а Сашка не знал, с чего начать разговор.
– Значит, ты с Борисом больше не живёшь? – всё-таки выдавил из себя Сашка.
– Тебе это интересно знать?
– Ну… Я как бы тебе не совсем уже чужой человек…
– А какой? – Нина пристально посмотрела на него, и в глазах её по-прежнему были искринки.
– Ну… – опять протянул Сашка и решил поскорее уйти от опасной темы: – В Израиль я надумал уезжать. Самолёт послезавтра…
– Я уже слышала об этом от кого-то, – сказала Нина и пошла следом за Рексом. – Решился всё-таки?
– Решился, – Сашка грустно покачал головой и развёл руками. – А что мне здесь светит? Может, меняю шило на мыло, но… Не хочу на эту тему больше говорить. Вот, зашёл с тобой попрощаться.
– Спасибо, что не забыл, – Нина шла, не оборачиваясь. Сашка разглядывал её худенькую спину в тонкой курточке, и ему снова стало её жалко, как тогда, в первые дни их знакомства.
– Я понимаю, – вдруг быстро заговорил он, – что поступил тогда, как свинья…
– Когда?
– Когда перестал с тобой встречаться. И ты за это, наверное, до сих пор на меня обижаешься. Но ты же должна понять, что иначе я не мог. Кто я – студентик, музыкант из третьесортного ансамбля, какие тут могут быть серьёзные отношения? Не хотелось тебя обманывать, вводить в заблуждение…
Нина молчала, не отводя взгляда с тянущего поводок Рекса.
– Ещё я на тебя из-за Бориса разозлился. Ты же знаешь, наверное, что он приходил ко мне и устраивал сцену ревности.
– Знаю, – глухо ответила Нина, – он рассказывал.
– Ситуация тупиковая, – снова развёл руками Сашка.