Зеркало Ноя - стр. 42
– Нет.
– Перечислите, пожалуйста, что у вас было в сумке, которую изъяли при задержании.
– Компьютерный планшет, свитер, рубашка, нижнее бельё, деньги…
– Сколько?
– Две тысячи долларов.
– Вы уверены, что две тысячи?
– Посмотрите в паспорте, там вложена таможенная декларация, в которой указана сумма…
– А вы ничего из неё не успели потратить?
– Я прилетел сегодня в шесть утра, а с половины восьмого уже у вас…
– Понятно, – подполковник задумчиво почесал нос и вдруг спросил. – Мне ваше имя почему-то знакомо. Откуда я вас могу знать?
– Не знаю, – пожал плечами Григорий, – может быть, когда-то читали мои статьи в газетах?
– Вы журналист? Интересно… Где я вас мог читать?
– Может, в брянских областных лет двадцать назад?
– Исключено. Я в Брянске никогда не жил.
– Тогда, может быть, ещё раньше… Туркестанский военный округ, газета «Фрунзевец» – вам это что-то говорит?
Впервые подполковник внимательно поглядел на него и спросил:
– Воевали в Афганистане?
– Ездил в командировки как журналист. Но и автомат в руках пришлось подержать.
– Вот оно как… – Северцев встал из-за стола и несколько раз прошёлся по кабинету. – В каких местах довелось побывать?
– Практически всю страну объездил.
– А провинция Фарах?
– Это где погиб генерал-майор Хахалов? Я даже писал об этом в газету, только больше половины вымарали. И ни одной фотографии не пропустили без ретуши…
– Я тоже там был, – неожиданно тихим голосом проговорил Северцев, – не сумели мы батю тогда уберечь… Жалко, до сих пор забыть не могу.
Капитан незаметно выскользнул из кабинета, и они остались одни. А Северцев, походив по кабинету, снова уселся напротив Григория и неожиданно смахнул слезу:
– Прости меня, брат. Хоть мы с тобой и не однополчане, но всё равно люди не чужие, раз в таком аду побывали… И моих людей прости. Молодые они ещё, глупые, пороху не нюхали…
– Да ладно, проехали! – Григорий вздохнул и снова глянул на часы. – Просто верните мне всё, что забрали, и я пойду. Никому я жаловаться не буду. У меня поезд вечером.
– Да, конечно, – Северцев поспешно передвинул разложенные на столе вещи Григория, скомкал составленный капитаном протокол и бросил в мусорную корзину. – Слушай, брат, а давай помянем павших?
– Да я, собственно говоря, и ехал в Брянск, чтобы помянуть своего афганского друга. Умер он месяц назад…
– Кто такой?
– Вот, посмотрите, – Григорий открыл планшет и показал фотографии Сашки.
Некоторое время Северцев разглядывал фотографии, потом вдруг махнул рукой и крикнул капитана, который, оказывается, никуда не ушёл, а тихонько подслушивал их за дверью:
– Принеси коньяка и чего-нибудь закусить… Быстро! И никого сюда не пускай.
И пяти минут не прошло, как перед ними на столе возникли бутылка дешёвого молдавского коньяка, блюдце с нарезанным и присыпанным сахаром лимоном, полбуханки чёрного хлеба и литровая банка с маринованными помидорами.
– Не обессудь, брат, чем богаты, тем и рады, – развёл руками Северцев, – давай, не чокаясь…
Следом за первой они сразу выпили по второй.
– Знаешь, мне эти поганые горы почти каждую ночь снятся! – Северцев помотал головой и снова потянулся к бутылке. – Сколько воды утекло с того сентября восемьдесят первого года, а я всё ещё из боя выйти не могу. До сих пор меня эхо из этих афганских гор по ночам будит…