Зеркальный образ - стр. 18

Улица называлась немного по-щегольски: Крайняя. Красотинск на этот счет вообще отличался некоторым пижонством. В нем имелась улица Западная (остальные стороны света почему-то здесь не котировались), присутствовала Нижняя (непонятно относительно чего) и почему-то Плавная (которая на самом деле была абсолютно прямой), а также пролегал проспект Мила (не Мира, а именно Мила; которым, впрочем, мог быть кто-то из славной, пусть и не очень богатой красотинской истории).

На доме красовалась цифра семь. Символ гармонии и совершенства, мудрости и опять-таки тайны. А еще семерка обозначает единение и самопознание, духовное развитие и рост. Что ж, это мне подходило. Когда же Ирина завела меня в подъезд и, поднявшись на второй этаж, остановилась возле светлой деревянной двери, я даже не сильно удивился. Квартира номер восемнадцать. Если это не символ, не знак, то что еще? Ответ «совпадение» не принимается, таких совпадений не бывает. Развернуться, пока не поздно, и уйти? Внутренний голос, ау!.. Но тот, обидевшись, молчал.

Ирина открыла дверь, вошла. Может, пока не видит, в самом деле сбежать?.. Но стало вдруг стыдно: тридцать восемь лет дураку! Да и хозяйка уже выглянула:

– Заходи.

Я зашел. Квартира как квартира. Стандартная хрущевская однушка. Светло, чистенько, на окнах желтые шторы. Мебель не новая, но на вид вполне годная, не битая, не обшарпанная. Шкаф, письменный стол, стул на колесиках, диван, книжная полка в комнате. Два навесных шкафчика, стол с дверцами и столик с двумя табуретами на кухне. Там же холодильник, большая плита, микроволновка, чайник. В ванной вместо раковины стиральная машина – иначе в хрущевках ее сложно приткнуть.

– Белье в шкафу, – сказала Ирина, – посуда на кухне вся должна быть: и для жарки-варки, и из которой есть-пить. Чего не хватает, скажешь. Телевизора нет, хочешь – сам покупай. Интернет подключу. Баб не водить. Годится?

– А цена?

Ирина назвала цену. На мой взгляд, очень маленькую.

– В чем подвох? – сразу решил выяснить я.

– Я же сказала: баб не водить.

Это был намек. По крайней мере мне так показалось. В смысле, доплатишь кое-чем другим. Мне это не понравилось. Я не был ханжой и монахом, но мне никогда еще за это не платили. Да и чем-либо обязанным я быть не любил. А потому я озвучил свою цену, в полтора раза выше той, что назвала Ирина.

Она плотоядно улыбнулась.

– Думаешь, я откажусь? Хозяин – барин. У меня еще сын.

И она обычным, будничным тоном, не жалуясь, но и не выставляя себя героиней, рассказала, что одна воспитывает семнадцатилетнего сына Ивана, для которого, собственно, и купила эту квартиру.

– Вымахал, скоро вдвоем не повернуться будет, а тут все-таки рядом, под присмотром. Он и сейчас рад от меня убраться, но рано еще.

– А где муж? – зачем-то ляпнул я.

– Объелся груш, – последовал ожидаемый ответ.

– Ладно, – сказал я. – Пойду в гостиницу за вещами.

На сей раз я решил не экономить; тащиться пешком не хотелось, да и времени было не так уж и много, и я взял такси. Таксист, уложив в багажник рюкзак и сумку, даже не стал спрашивать, куда ехать, – повернул сразу к автовокзалу. Но я уже немного ориентировался и понял это быстро.

– Вы меня не туда везете.

– Как не туда? Вокзал у нас только один, автобусный. Или ты сразу в Лосиновку хочешь, к поезду? Не, брат, я только по городу.