Зеркальный маг. Посох всевластия - стр. 3
Известная группа петь уже закончила, а «Авторадио» голосом Максима Леонидова сообщило, что на улице дождь и вообще довольно скверная погода.
Юноша поморщился: зачем напоминать о том, что и так за окном видно? И снова сделал потише. С тоской огляделся по сторонам и в который уже раз подумал: как же я так вляпался? Как Магистр узнал обо мне?
И не мог найти ответа.
О своих способностях Дарк – Вадим Стрекалов – узнал рано. Лет семь ему было, когда он в первый раз задумался, почему так хорошо чувствует, какое у пришедшей с работы мамы настроение и можно ли кидаться к ней с объятиями или лучше тихонько уйти в свою комнату и подождать, пока она отдохнёт и успокоится?
Да и отчим всегда удивлялся, говорил: «Ты будто мысли мои читаешь. Я ещё сказать ничего не успеваю, а у тебя уже ответ готов».
Вадька только плечами пожимал, сам не зная, как у него это получается.
В ночь на свой десятый день рождения он внезапно тяжело заболел, напугав маму высокой температурой и бредом. А когда утром пришёл в себя и нечаянно разбил чашку, просто посмотрев на неё, понял, что происходит что-то странное. И, в тайне от родителей, начал исследовать открывшиеся способности. Уходил на пустырь, где стоял заброшенный склад, и там, под прикрытием ободранных стен, подолгу пытался разобраться, в какого же монстра он превратился?
Вскоре выяснил, что может запросто читать мысли окружающих. Правда, мама каждый раз после этого морщилась и говорила: «Ну вот, опять голова разболелась. Надо к врачу сходить, что-то очень уж часто она болеть начала». А у отчима давление подскакивало. Поэтому Вадька перестал тренироваться на родителях, жалко их было, не хотел, чтобы они болели. И переключился на одноклассников и учителей. Всё равно в школе у него друзей не было. Не любили ребята острого на язык и вспыльчивого парня, из-за пустяков готового в драку полезть.
Много он тогда узнал разных тайн. Кое-что сумел использовать в своих целях. Но, будучи не по годам рассудительным, сообразил, что свои способности лучше держать в тайне. По крайней мере, пока не вырастет. И позже понял, как он был прав.
Занимаясь на пустыре, научился взглядом и пассом, который он определил совершенно случайно, двигать кирпичи, а однажды, щёлкнув пальцами, выпустил огненный шарик и едва не спалил склад. Еле успел расшвырять занявшиеся пламенем гнилые доски и засыпать их песком, которого, по счастью, вокруг было полно.
После этого несколько дней боялся лишний раз рукой шевельнуть: не хотелось в квартире пожар устроить. Но бурлящая внутри сила требовала выхода, и он опять начал ходить на пустырь.
И постоянно думал: в кого же он превратился? Кем стал? Откуда у него эти страшные, неуправляемые умения? Не пора ли ему пойти в полицию и признаться в своей необычности?
Но потом пугался, что посадят его в тюрьму, в камеру одиночную, и будет он всю жизнь там сидеть, в темноте и холоде. Или учёным отдадут на опыты, а те его всякими датчиками опутают и тоже запрут в лаборатории навеки.
Родителям признаваться боялся. Думал, откажутся они от него, выгонят из дома. Они же не знают, как он их любит, подумают, что он им дом подожжёт, или посуду перебьёт. Зачем им такой сын, от которого одни неприятности?
Плакал по ночам, представляя, что же за жизнь его ожидает: без родителей, без друзей. И, наконец, решил, что не нужна ему такая сила. И начал всячески давить её, закрывать её проявления.