Зеркаланто - стр. 11
– Лада?
…падает, как подкошенная, кашляет кровавыми кляксами, сгорает без огня…
…замирают в ледяном безмолвии следы на песке…
4
– …Это здесь.
– Где здесь, я ничего не вижу, пустыня мертвая… песок…
– Смотрите… здесь… следы на песке…
– Точно… ноты… ноты для космических струн…
– Сможете сыграть?
– Думаю, что да… Запрещают они мелодии… я им позапрещаю…
– …как вам удалось её спрятать?
– …долгая история… они бы её в жизни не нашли… в жизни бы не догадались искать следы на песке…
Лянчжу из завтра
Водитель останавливается возле чёткой границы, за которой асфальтированная дорога сменяется чем-то футуристическим, мерцающим в сумерках. Дальше нельзя: дальше начинается Лянчжу. Иду к границе, показываю разрешение, смуглый человек в постоянно меняющихся одеждах долго и внимательно изучает мой документ, будто раздумывая, пропустить или нет. Я все-таки надеюсь, что пропустит: ехать сюда за тридевять земель и вернуться ни с чем мне не очень-то и хочется.
Наконец, человек на границе нехотя меня пропускает: почему-то мне кажется, он сканирует мои мысли и мысленно советуется с кем-то где-то нигде – хотя про телепатию мне никто ничего не говорил. Я оглядываюсь в поисках хоть чего-нибудь, на чем можно было бы доехать, уже смиряюсь с тем, что придется долго тащиться пешком неведомо куда, – когда прямо передо мной в пустоте раскрываются изящная дверца, за которой виднеется просторный зал с чем-то парящим, на чем можно сидеть, скрестив ноги. Вспоминаю свои навыки по скрещиванию ног, сидушки как будто чувствуют мое замешательство, стремительно перемещаются, чтобы я мог сесть и поставить ноги.
Меня встречает улыбчивый отрешенный человек, который кажется, думает о чем-то своем, смотрит куда-то не просто сквозь меня, а сквозь пространство. Мы пьем что-то чайное из парящих в воздухе чашечек, я все боюсь потерять равновесие, хотя понимаю, что мне этого не позволят.
– …так вы уверяете, что являетесь империей Лянчжу?
– Совершенно верно.
– И как я понимаю, вы из какой-то альтернативной реальности, где ваш город не был разрушен наводнением?
Он отвечает как-то неопределенно, я до сих пор до конца не понимаю его язык, – и да и нет одновременно, и не да и не нет, и так, и так, и не так, и не так. Я все еще до конца не понимаю их язык, хотя, казалось бы, в языках понаторел основательно.
– Из потом, – добавляет мой собеседник низким грудным голосом.
– Потом, потом… Он показывает куда-то вверх, я понимаю, что речь идет о будущем.
– И через сколько лет после наводнения это ваше… будущее? – кажется, вопрос прозвучал недостаточно вежливо, хотя я использую все мыслимые и немыслимые обороты, сесе, буюнсе, бухаоисы, как могу напрягаю связки, чтобы произнести с нужной интонацией, чтобы не получилось что-нибудь неприличное, за что меня испепелят на месте.
– Когда земля станет пустыней.
Понимаю, что мне это ни о чем не говорит.
– Вы говорите…
– …и солнце в полнеба.
Меня осеняет:
– То есть, вы переместились сюда, потому что расширяется солнце?
– Не совсем так… – он оценивающе смотрит на меня, словно пытается понять, пойму я или не пойму, – ну, да… так.
Понимаю, что он считает меня недостаточно умным, не будет объяснять, что к чему.
– И поэтому вы решили перебраться сюда?
Знак согласия – вернее, даже не согласия, а с каким-то подтекстом, что иначе было бы невозможно.