Земная жизнь с пропиской в небе. Книга первая - стр. 13
– Товарищ генерал, разрешите получить замечания.
Генерал раздумывал, такого хорошего по качеству полета он не наблюдал даже у опытных экипажей. Что это – талант, стечение обстоятельств или случайность?
– 329-й , на стоянку, вы последние, вас уже встречают, – доложил руководитель полетов.
Генерал нажал кнопку радио и сообщил, что 329-й полетит еще на один круг. На попытки возражения РП, что время полетов кончилось, он зло рявкнул:
– Так запросите зону управления и продлите полеты.
Пока рулили на исполнительный старт, генерал взялся за Старова:
– Почему вы самовольно изменили время цели? В такую простую погоду и дурак сядет, – продолжал он, – сейчас проверю, чему тут учат в этом полку.
Оправдываться было бессмысленно. Шторку, закрывающую визуальную видимость впереди полета, инструктор закрыл на взлете уже в конце полосы, перед отрывом. Нервозность генерала не вывела Старова из равновесия, однако влияла на экипаж. Было предчувствие чего-то нехорошего, борттехник с опозданием реагировал на команды, штурман прозевал четвертый разворот, Андрей вышел на посадочный курс правее 500 м. Генерал отключил курсоглиссадную систему и доложил РП о заходе по приводным радиостанциям. Помощник РП стал давать удаление и боковое уклонение через каждых 2 км, вмещался генерал, 329-й под контролем, боковое не давать.
– Удаление – 3, правее – 10, дождь усилился, – не выдержал руководитель полетов.
Андрей вцепился в приборы, ожидая открытия шторки. Ближний привод, высота – 60 м, доложил высоту принятия решения штурман. Боковым зрением Андрей глянул на генерала, тот отвлекся от приборов и искал глазами полосу.
– Шторку! – закричал по внутренней связи Старов.
Инструктор лихорадочно шарил рукой, ища рычаг, затем открыл. Самолет находился над левыми огнями полосы, очень высоко. Андрей, увидев посадочную полосу справа, машинально убрал внутренние двигатели за проходную защелку, с креном около 10 начал разворот к центру полосы.
– На второй круг, – в сердцах крикнул генерал, уже сам понимая, что поздно.
Отрицательная тяга внутренних двигателей делала свое опасное дело. Самолет быстро приближался к земле со значительным боковым скольжением. Полоса уходила из-под самолета влево. Пилоты энергично двигали органы управления: штурвал на себя, крен в противоположную сторону, ногу по сносу. Генерал вцепился в штурвал и действовал синхронно с Андреем. Самолет замер и плюхнулся у правого края полосы, с небольшим боковым ударом. Скрежет шин, медленное смещение к оси ВПП и тихий шепот борттехника:
– Слава советским сталеварам.
Рубашки под куртками обоих летчиков были мокрыми, пот стекал каплями. Андрей смахнул рукавом с носа пот и спросил замечания за полет. Генерал молчал и после второго доклада, также молча вышел из самолета и сел в газик. Андрей со штурманом медленно пошли к штабу, под дождем по рулежной дорожке. Все машины давно ушли, была половина третьего ночи. Андрей подумал, что сдачу на класс ему не засчитают, штурман переживал за командира. В штабе уже никого не было, сон тоже не шел, сказалось перевозбуждение, снимать же стресс алкоголем Андрея отучил первый самостоятельный вылет на самолете в училище. Тогда он, непьющий, получил сильнейшее алкогольное отравление под эмоциональным влиянием «опытных» товарищей.