Земляноиды - стр. 19
– Добрый вечер, сэнсэй!
– Ты откуда это, Нацуки? Не поздновато ли?
– Из экстерната!
– Вот как? Ну тогда ладно…
Госпоже Синодзуке было лет пятьдесят, и за глаза все называли её Зуботычкой. А всё потому, что нижняя челюсть у неё выдавалась вперёд, а сама она часто плакала или впадала в истерику, превращая свои уроки в гневные проповеди. Вся школа украдкой насмехалась над нею – так же, как и над моей сестрой.
– Кстати, Нацуки! Я закончила проверять ваши июльские тесты. С последней работой ты справилась замечательно!
– Что?.. Правда?!
– Раньше ты с арифметикой не очень дружила, верно? А на этот раз – почти совсем без ошибок!
Я страшно обрадовалась. Конечно, порой Зуботычка истерит не по-детски, но если уж ставит хорошие оценки – не скупится и на похвалы.
– Со сложением больших чисел пока ещё тормозишь… Но если возьмёшь себя в руки – станешь отличницей, так и знай!
– Спасибо огромное!
Ученики редко благодарили Зуботычку за что бы то ни было. И моё пылкое «спасибо», кажется, пришлось ей по душе.
– Кто старается – всего добивается! – улыбнулась она в ответ.
Дома меня не то что хвалить – замечать никто не хотел. Надо же, как дико я изголодалась по комплиментам! Пусть даже меня хвалила главная истеричка нашего городка, в груди стало жарко, а в глазах защипало.
Может, и впрямь поднажать с учёбой? И превратиться в ребёнка, которого эти взрослые наконец-то сочтут удачным, то есть полезным для них же самих? Может, хотя бы тогда, несмотря на мою непригодность, меня не выкинут из этого дома? К жизни дикарём я уж точно не приспособлена. И если всё-таки выкинут – там, снаружи, меня ждёт разве только голодная смерть…
– Тогда постараюсь ещё сильней! – отчеканила я. Так решительно, что госпожа Синодзука оторопела.
– Н‐ну да… Стараться – это всегда… хорошо, – протянула она. – Осторожней на поворотах!
И, помахав мне ещё раз, зашагала своей дорогой.
Злые языки считали её старой девой, опоздавшей на последний поезд. Болтали, что она западает на физкультурника, Акимόто-сэнсэя. Да сами же фыркали: можно подумать, у этой мегеры есть хоть какой-нибудь шанс…
Взрослым, конечно, тоже несладко. Нас, детей, они любят оценивать по степени нашей полезности, но ведь их самих, насколько я вижу, оценивают точно так же. Госпожа Синодзука очень старательно служит обрабатывающим инструментом. А вот репродуктивной функции, похоже, лишена. Её задача – обтачивание таких шестерёнок, как я. Но справляется ли она со своей задачей – опять же решает Фабрика…
Вывод один: лишь научившись кормить себя сам, ты можешь не бояться, что тебя выкинут за ненадобностью.
Налегая на педали, я понеслась домой. С очередной домашкой в портфеле. Скорей бы уже переделать их все, выучиться покруче – и стать ещё одной полезной запчастью Большого Мира!
Дома я тут же зависла над страничкой календаря.
Последний день каникул. «Ещё 347», – было нацарапано под сегодняшней датой.
С начала Обона прошло 18 дней. И лишь через 347 дней я снова увижусь с Юу.
Держаться мне помогала любовь. При одной мысли о Юу боль отступала, как под наркозом.
Жаль, что я не могу быть инопланетянкой, как Юу, подумала я. Да, мы оба живём, как паразиты, на иждивении у родителей. Но я, в отличие от Юу, своей инопланетностью похвастать, увы, не могу.
Я села за стол, погрузилась в домашку. Скорее бы сделать так, чтобы свою плошку риса я добывала сама! Ради этого я готова подчиняться самым безумным правилам этого мира.