Землянка для завоевателей 2 - стр. 25
- У них нет каникул! Вот еще чего, не забивай голову бредом, она у тебя для того, чтобы красиво улыбаться. Как раз повод есть. Съездишь в академию, поднимешь боевой дух сопляков, чтоб и не думали рыпаться, поняла? Выезд завтра на рассвете.
- Да…
- Ее будут сопровождать мои люди, - говорит Геррук, постукивая пальцами по деревянному подлокотнику.
Тут в дверь стучат с той стороны.
- Ваше величество, нам входить? – слышится голос кого-то из гвардейцев.
Я напряженно ерзаю в кресле.
- Подождите пару минут, - приказывает Талиас и обращается уже ко мне: - Дорогая, я понимаю твою симпатию к моему сыну, он вырос во взрослого мужчину, стал сильным и независимым, но так ли ты уверена в его верности? Думаешь, он бросит все и сделает тебя королевой?
- О чем ты говоришь?
Он перебивает.
- У меня везде есть глаза и уши. Я знаю, как ты несчастна со мной, но с ним будешь еще более несчастной. Геррук трахался с уличной бабищей в номере грязного кабака в день смерти своей любимой Луны, а тебе, думаешь, останется верным?
17. Глава 17. Невозможно заменить
Сердце болезненно сжимается, кажется, что оно лопается, как шар, проткнутый острым концом, а изнутри сочится гной.
Этого я не ожидала услышать. Эти слова… все равно, что кто-то сжал сердце холодной рукой прямо внутри моей грудной клетки.
У Геррука была другая женщина. После того, как мы уже были вместе… после того, как я стала его невестой. После всех обещаний. Всех слов, которые остались просто словами.
Перевожу взгляд на него. Губы кронпринца плотно поджаты, лицо бледное, а острый взгляд направлен на торжествующего Талиаса, расслабленно откинувшегося на мягкую спинку кресла.
Геррук не оправдывается. Молчит, будто пристыженный. Ему нечего сказать, он даже не смотрит мне в глаза.
Хочу с чего бы ему выгораживать себя? Я сейчас даже не Луна.
В голове начинает шуметь. Так, словно кто-то ударил висок камнем.
Я хватаюсь рукой за стол и смотрю перед собой. В голове роятся сотни вопросов, а под ребрами нарастает жгучая боль. Чем чаще повторяю, тем больнее становится, но перестать не могу.
Кем она была? Какая-то роковая женщина? Или дело в физиологических потребностях?
Измена ли это вообще? Я ведь умерла для него в тот день, наша помолвка разорвалась, и он имел полное право быть с другой.
Но я ведь жива и мне больно. Неужели он не мог подождать хотя бы неделю? Я уже не говорю про месяцы или годы. Некоторые мужчины годами помнят своих умерших жен и не видят рядом других женщин.
Надо взять себя в руки. Со стороны я выгляжу, как оскорбленная женщина… ну или ревнивая жена. Геррук мне никто, я Делва. Теперь мы точно чужие друг другу.
Мне нельзя нервничать, нужно отпустить сожаления. Хоть немного. Я должна заботиться о дочери в моем животе. Я не могу сейчас ходить к врачу для беременных и принимать витамины, но все равно должна блюсти ее покой.
Даже если ее отец Геррук, а не Лэмб. Это ничего не меняет.
Она моя дочь. Моя! Так уж повелось, что отцы моих детей – показатель непостоянный.
Расслабившись, я откидываюсь на спинку кресла и больше не смотрю на него. А он наоборот – пялиться во все глаза, встревоженный, словно ему не все равно что я подумаю об этом.
Будто клеймо изменника ему совсем не по душе, даже если так о нем думает всего лишь стерва Делва, женщина, которая убила его мать.