Земля Великого змея - стр. 16
Не помня себя, молодой человек выскочил на дорогу и замахал руками, как мельница крыльями. Испанский капитан от неожиданности дернул поводья, заставляя коня подняться на дыбы. Два арбалетчика выскочили вперед и припали на колено, наводя прицел на оборванного, странно жестикулирующего человека, выскочившего на дорогу.
Сандоваль узнал Ромку. Взмахом руки велел стрелкам опустить оружие, спрыгнул с коня и, сдвинув шарф на подбородок, медленно пошел на встречу молодому человеку. Тот бросился вперед, раскрыв руки для объятий.
– Alto ahí, don Ramón![7] – бичом хлестнул по ушам его окрик.
Ромка замер на месте и сам поразился тому, как чуждо прозвучал для него испанский язык.
– Manos arriba! – скомандовал Сандоваль. – Quiten la mascara![8]
В голосе капитана было что-то такое, что не давало никакой возможности ослушаться приказа. Ромка поднял руки и медленно стянул повязку.
– Простите, дон Рамон! – Иссеченное шрамами лицо капитана расплылось в улыбке. – Зараза свирепствует в этих краях. Не хотелось бы подхватить.
Ромка улыбнулся и бросился на шею Сандоваля. Они крепко, по-мужски обнялись.
Через пять минут Ромка в новых сапогах и хлопчатобумажной рубахе из личных трофеев Сандоваля шагал рядом со спешившимся капитаном и внимал рассказу о событиях, которые конкистадоры окрестили «Ночь печали».
– Когда махины-башни загорелись, мы были уже у стен города Тлакопана, что стоит при входе на дамбу. Мой авангард почти не пострадал, основной удар пришелся на ваши с Альварадо отряды.
Ромка кивнул, вспоминая заполонившие сколь хватало глаз воду лодки и тысячи бронзовых тел, бросающихся в атаку прямо на выставленные вперед наконечники копий.
– Мы хотели идти к вам на помощь, но на узкой дамбе рыцарям было не развернуться, а лошадей вблизи вражеского города мы бросить не могли. Оставалось только ждать. К нам прорвалась часть стрелков Олида, – продолжал Сандоваль. – Два десятка мечников из вашей команды и около сотни талашкаланских воинов. Кортес с конниками тоже вышел на нас, но чуть позднее. Мы приступили к нему с просьбой немедленно вернуться на помощь отставшим, особенно застрявшим у злополучного моста. Капитан-генерал ответил, что вернуться – значит погибнуть, но все же с другими конными и немногими пехотинцами повернул обратно.
Мы же с оставшимися засели в нескольких брошенных строениях в пригороде, но войска из Мешико уже подходили, и жители Тлакопана и окрестных поселений похватали какое смогли найти оружие и подступили к нашим позициям. Мы отбивались мечами и кинжалами, ибо порох и арбалетные тетивы подмокли. Кортес же продвинулся на столицу и вскоре наткнулся на раненного в ногу Педро де Альварадо. Несмотря на рану, вы ж знаете нашего безумца, он бился пеший, с копьем в руке, и с ним были четыре солдата и десяток талашкаланцев, все в крови от многих ран. Они остановили около полусотни мешиков. Дальше проникнуть было немыслимо, и Кортес, прикрывая и поддерживая раненых, вернулся.
Слезы катились по лицу Альварадо, когда он рассказывал нам об участи отставших. Более восьмидесяти рыцарей, включая незабвенного Хуана Веласкеса де Леона, погибли при опрокинувшемся переносном мосте. Сам же дон Педро едва спасся, он перемахнул канал, упершись копьем в дно.
Ромка покачал головой, он помнил этот провал и совсем не был уверен, что это в человеческих силах. Но в минуту смертельной опасности люди часто способны сделать больше, чем в обычное время, а уж Альварадо мог учудить такое на ровном месте.