Земля - стр. 23

– Ну, что же, давай купим. В конце концов, земля хорошая, на ней сажают рис; она рядом со рвом, – значит, каждый год будет вода. Это уже наверно.

И снова улыбка медленно раздвинула ее губы, – улыбка, которая никогда не освещала тусклой глубины ее узких черных глаз, и после долгой паузы она сказала:

– В прошлом году в это время я была рабыней в доме Хванов.

И они молча шли вперед, поглощенные этой мыслью.

Участок земли, который принадлежал теперь Ван Луну, внес в его жизнь большую перемену. Сначала, когда он достал серебро из ямки в стене и отнес его в большой дом и удостоился чести говорить, как равный, с управляющим старого господина, им овладело уныние, почти сожаление. Когда он думал о ямке в стене, теперь пустой, а прежде полной серебра, которое ему не нужно было тратить, ему хотелось вернуть это серебро. И кроме того, на этом участке придется много работать, и, как говорила О Лан, до него далеко – более ли, а это целая треть мили.

А кроме того, покупка земли не была тем торжеством, которое он предвкушал. Он слишком рано пришел к большому дому, и старый господин еще спал. Правда, был уже полдень, но когда он сказал громко:

– Доложите его милости, что у меня важное дело – денежное дело! – то привратник ответил решительно:

– Ни за какие деньги я не соглашусь разбудить старого тигра. Он спит со своей новой наложницей, ее зовут Цветок Персика, и она у него только три дня. Мне не так надоела жизнь, чтобы я стал его будить.

И потом он добавил, коварно теребя волосы на бородавке:

– И не думай, пожалуйста, что твое серебро разбудит его: серебра у него всегда было вдоволь с тех пор, как он родился.

Наконец оказалось, что дело нужно улаживать с управляющим старого господина, жирным плутом, у которого руки отяжелели от денег, прилипших к ним по пути. Иногда Ван Луну казалось, что серебро ценнее земли. Всем видно, что серебро блестит. Да, но какая это была земля! В один пасмурный день, на второй месяц Нового года, он пошел посмотреть на нее. Еще никто не знал, что участок принадлежит ему, и он пошел один смотреть землю – длинную полосу тяжелого черного ила, которая тянулась по краю рва, окружавшего городскую стену. Он старательно вымерял шагами землю: триста шагов в длину и сто двадцать в ширину. Четыре камня все еще отмечали пограничные углы на межах, – камни, украшенные большими знаками дома Хванов. Что же, это он переменит. Он выроет камни и поставит другие, со своим именем, – не сейчас, потому что еще не время людям знать, что он разбогател и купил землю у большого дома, но позже, когда он еще больше разбогатеет. Смотря на эту длинную полосу земли, он думал: «Для обитателей большого дома она ничего не значит, эта горсть земли, а для меня она значит очень много!»

Потом мысли его переменились, и он начал презирать себя за то, что маленькому клочку земли он придает такое большое значение. Ведь когда он с гордостью рассыпал свое серебро перед управляющим, тот пренебрежительно встряхнул его на ладони и сказал:

– Хватит на опиум для старой госпожи дня на два!

И широкая пропасть, все еще лежавшая между ним и домом Хванов, вдруг показалась ему непереходимой, как полный воды ров, перед которым он стоял, и огромной, как стена позади рва, поросшая мхом и высившаяся перед ним. В гневе он исполнился решимости и сказал себе, что он снова наполнит ямку в стене серебром и купит у дома Хванов столько земли, что его собственный участок покажется ничтожным в сравнении с ней.