Земля мертвых - стр. 9
– Ну почему странное? Сожгли ее, может, когда-то, никого в живых не оставили. Или мор какой прошел, и стала деревня мертвой. Люди потом вернулись, а название осталось. Да, кстати, а жвачки у вас нет?
– Вроде, «Дирол» тут оставался, – он захлопал себя по карманам. – Вот, нашел. Прямо полпачки осталось.
– Спасибо, – Костя заграбастал жвачку в левую руку, а правую протянул гостю. – Извините, забыл представиться: Костя Росин, председатель исторического клуба «Черный Шатун». А заодно и верховный мастер на этом фестивале.
– Никита Хомяк, – пожал руку детина и вздохнул: – Хорошее было имя. Жаль, эта мымра из Австралии испоганила.
– Пошли, – Росин позвал гостя за собой в палатку.
– Знакомьтесь, это Никита Хомяк из питерской мэрии. – Мастер перекинул пачку «Дирола» пострадавшему милиционеру и указал Никите на сверкающего начищенными пластинами ратника: – А это Миша Немеровский, мой десятник.
– Вот это здорово! – бахтерец привел Хомяка в восторг. – Давайте я хоть телевидение приглашу? Такое зрелище пропадает!
– Завтра после полудня приедут, – кивнул Росин. – Высадку шведов снимать.
– Может, еду организовать?
– У моего джипа полевая кухня стоит, – тукнул пальцем на стену палатки Миша.
– Ночлег могу устроить…
– Ты чего, издеваешься, Никита? – не выдержал Немеровский. – Мы же военным лагерем стоим! У нас не просто все есть, нас еще и не выкуришь отсюда без долгой драки. Вон, Лехе уже бронежилет прострелили.
– Ну давайте, хоть чего-нибудь сделаю? Не могу же я так просто сесть и уехать! Прямо вижу, делом нужным занимаетесь. Как представитель мэрии хочу поддержать.
– В ополчение записывайся, – предложил Миша. – Мы тут завтра шведов бить собираемся. Тебе бы кирасу поверх ватника, да алебарду в руки – и татары не пройдут!
– А у вас алебарды есть? – мгновенно загорелся Хомяк.
– У меня в машине палица лежит, – задумчиво вспомнил Немеровский. Не по руке оказалась. Могу дать. Да и продать могу, не по руке она. Щитов, правда, лишних нет. Слушай, а может, у тебя дома топорик есть? Топорище здесь вытешем. И переодеть тебя надо попроще, а то шведы не поймут… Ну что, мастер, берем ополченца?
– Почему не взять? – пожал плечами Росин. – Ополченцы нам нужны.
– Слушай, Никита, а магазин у вас в деревне есть? – вспомнил Немеровский.
– Есть, конечно.
– Не подбросишь? А то я уже принял… Я тут пол ящика водки ливонцам проспорил. Отдать отдал, а самим теперь не хватает. И соль еще купить надо, совсем про нее забыл.
– Ты чего, дрался утром? – не понял Росин.
– А чего делать оставалось, мастер? – развел руками Миша. – Вас нет, я один, они приехали. Ну, и вызвал магистра на поединок.
– Сколько хоть продержался, вояка? – вздохнул Росин.
– Минут пять, не меньше.
– Ладно, завтра сочтемся, – махнул рукой мастер. – Авось, получится их на шлюпки посадить.
Костя Немеровскому не поверил ни на йоту. Что бы рубиться в полном доспехе целых пять минут и не свалиться от усталости, нужно быть Карлом Великим,[17] а не прогуливающим тренировки бизнесменом.
– Так что, поехали? – Никите Хомяку не терпелось переодеться и получить в руки настоящее оружие. Наверняка вечером вылезет на круг драться!
– Поехали, мастер, – предложил Немеровский. – Может, и ты чего нужное в магазине увидишь.
Деревенька Келыма целиком и полностью располагалась на верхушке небольшого продолговатого холма, одной стороной упирающимся в Неву, а другой – в кировское шоссе. По другую сторону шоссе продолжения поселка не имелось – нам начиналась низина, поблескивающая водой сквозь низкую траву. Получалось, за пятьсот лет селению так и не удалось вырасти из размера одной стометровой улицы, упирающейся в большой треугольный навигационный щит. По сторонам от узкой шоссейной дорожки стояло семь домов: два высоких, из красного кирпича, три обычных, но тоже кирпичных, один из сверкающих белизной цилиндрованных бревен, и один старый, темный, чуть покосившийся и изрядно заросший мхом. Рядом со своими соседями он казался неухоженной собачьей будкой с игрушечной телевизионной антенной на крыше и подсвеченными лампой от фонарика пыльными декоративными окнами.