Земля матерей - стр. 41
– Я могу не проходить в дом. – Пугливая Нелли остановилась у порога, вытирает свои тяжелые рабочие башмаки о коврик.
– Разувайся! – настаивает Билли. Ей приходится прислониться к стене, пока Нелли развязывает свои грубые башмаки и озирается по сторонам, ища, куда их поставить. Ее опять захлестнула тошнота. Это все потому, что они перестали двигаться. Акула контузии требует продолжать плавать. Должно быть, она высказала это вслух, потому что Нелли как-то странно смотрит на нее.
Они проходят в одних носках через гостиную, с белыми кожаными диванами и огромной золотой с ляпис-лазурью бычьей головой, призванной изображать искусство, закрепленной над камином у двери во внутренний дворик, где их ждет Рико. Распахнутые настежь двери выходят во двор в мавританском стиле, вымощенный камнем, с плавательным бассейном в дальнем конце, превращенным дождем в пенящуюся узкую синюю полоску. Рико ведет гостей по мокрым плитам, что для нее нисколько не страшно, поскольку она в шлепанцах на резиновой подошве, однако носки у Билли тотчас же промокают насквозь.
Хулита Амато ждет их на диване под навесом, в пышном кимоно, украшенном тигровыми лилиями, волосы гладко прилизаны. От купания в бассейне, а может быть, от пения под дождем; Билли сказать не может. Но ей не нравится, что она здесь, на холоде и сырости.
Разглядеть глаза миссис Амато невозможно за солнцезащитными очками, огромными, в золотой оправе, отчего Билли не по себе. Она знает, что миссис А. изрядно поработала над глазами, кожа под подбородком подтянута, но ее выдают руки, высушенный пергамент кожи, старческие пятна. Ей под семьдесят, а может быть, уже и за, она невысокая и пышная. «Га-га-габаритная», – как описывал свою жену Тьерри.
– Не то что эти тощие скелеты, кожа да кости, – говорил он, обводя рукой молодых фотомоделей и девиц из «Инстаграма», вешавшихся на других состоятельных мужчин на приемах. Миссис Амато никогда не сходила на берег, когда они плавали от одного порта Средиземного моря к другому. Однако иногда она прилетала на самолете, чтобы встретить мужа, и ждала его на причале, облаченная в черное платье, подчеркивающее ее изобилие, в черной шляпе с широкими полями, скрывающими лицо, с крепкой сигаретой без фильтра во рту. Миссис Амато конвоировала мужа к лимузину с шофером, который отвозил их к той абсурдной гостинице, в которой они остановились: «Мамара» в Бодруме, «Чеди» в Маскате. Билли всегда брала за правило выяснить это, запоминая названия подобно чудодейственной формуле из пособия по тому, как быть вызывающе богатым. Однако тогда она была лишь одной из прислуги. Пусть и великолепный повар, она спала на яхте с остальным экипажем. К счастью, так продолжалось недолго.
На одном деловом обеде в Дохе Билли наткнулась на миссис Амато в тропическом саду арендованной виллы, благоухающей жасмином и зараженной искусством, вроде толстой розовой собаки из нержавеющей стали, в тени которой они устроились, обе беглянки, одна от гостей, другая с кухни, объединенные желанием покурить.
– Ой, миссис Амато, извините. Никак не ожидала застать вас здесь.
– Все эти люди ужасно нудные. Конечно, приходится их терпеть. Но какие же они скучные!
– Вы не угостите меня сигаретой? Я свои не захватила.
– Вы повар? – Вытряхнув из пачки сигарету, миссис А. протянула ее ей.