Земля будет принадлежать нам - стр. 9
А ведь пару месяцев назад она и понятия не имела о таких сложных и странных технологиях.
Еще совсем недавно приходилось бороться за свою жизнь, и было не ясно, выживут ли дети на станции.
И все получилось!
Все получилось у детей со станции Моаг!
Спаслись почти все. Большинство. Очень большое большинство. И София, и Макс, и малышня, родившаяся совсем недавно. Спаслись почти все, кроме Кольки-Колючего…
Сейчас они почти добрались до орбиты Марса, осталось немного. «Дракон» сопровождал их как охранный крейсер.
Синтетики нападали часто, их дроны-беспилотники то и дело атаковали дискообразный корпус корабля с детьми. Приходилось отбиваться. Война продолжалась, но теперь не Эмма была главнокомандующим и не она принимала решения.
Тяжкое бремя ответственности наконец свалилось с ее плеч, и она вновь смогла стать просто девочкой. Обычной пятнадцатилетней девочкой, которая неплохо разбирается в программах и технике, ловко владеет лучевым мечом и охотно принимает участие в боевых вылазках.
У нее появился собственный катер, такой миленький, кругленький и уютный. Росток Настоящего дерева, который помогал управлять боевой машиной, носил сложное и непроизносимое имя. Эмма называла его Щелчком, потому что звуки его языка напоминали щелчки. Ник и Жак умели их воспроизводить, но у Эммы все никак не получалось.
Щелчок охотно откликался на это имя, но оставался загадочным, странным и непонятным. Эмма никогда не знала, доволен ли он, чего хочет, о чем думает. Он просто посылал короткие и четкие мысленные указания и никогда не проявлял никак своего настроения, не высказывал ни пожеланий, ни сожалений. Не злился, если Эмма делала что-то не так.
А она частенько ошибалась. Вот и сейчас, прочищая крошечное отверстие, куда следовало наливать масло, она уронила в сложное переплетение внутренностей катера узенькую тоненькую щеточку. Щелчок проворно выпустил зеленый усик, тот нырнул вглубь, проскользнул через множество плат и других деталей, потом вернулся, сжимая утерянный инструмент. При этом ни возмущения, ни упреков, как будто ничего странного не произошло.
Щелчок всегда оставался спокойным, деловитым, неторопливым и уверенным.
Эмма вздохнула, налила в специальный отсек техническое масло – прозрачное и густое. Потом закрыла крышку и торопливо вытерла руки старой тряпкой. На «Драконе», несмотря на суперсложные технологии, ничего не знали о влажных салфетках и специальных аэрозолях для дезинфекции. К микробам тут относились довольно просто: их не замечали.
Спрыгнув на пол ангара, Эмма задрала голову, глянула на высокий потолок, обитый серыми, гладкими до блеска, слегка светящимися плитами. Потом убрала за уши выбившиеся из хвоста короткие пряди и зашагала к соседнему круглому катеру, около которого возился Ник.
Его машина участвовала в недавнем бою, когда пришлось отражать очередную атаку беспилотников. Катер слегка зацепило выстрелами по касательной. Ничего серьезного – машины быстро восстанавливались после таких ударов. Восстанавливались сами, без механиков, только Настоящие деревья немного наблюдали и курировали эти процессы.
– Живой металл чинит себя сам, – так пояснил Ник.
Сейчас смуглый парень наблюдал, как росток с его катера пытался наладить механизм двери. Дверной люк, поврежденный ударом, стал слегка заедать. Он опускался до половины, выдавая лишь несколько плоских ступенек, на какое-то время зависал в середине проема, блестел и странно гудел, потом со скрипом и очень медленно опускался до конца, но ступеньки так и не появлялись.