Земля без людей - стр. 19
Около 11 тысяч лет назад, по мере того как последний ледниковый период убывал к северу от Манхэттена, он тянул за собой тайгу из елей и лиственниц, которая сейчас растет на границе с канадской тундрой. На смену ей пришло то, что мы называем восточным лесом умеренных широт Северной Америки: дуб, гикори, каштан, грецкий орех, болиголов, вяз, береза, сахарный клен, амбровое дерево, сассафрас и американский лесной орех. На полянах росли кусты виргинской черемухи, душистого сумаха, рододендроны, жимолость и разнообразные папоротники и цветы. На солончаках – сортина изящная и розовый алтей. По мере того как эти растения заполняли прогревающиеся ниши, за ними следовали теплокровные животные, в том числе и люди.
Скудные результаты археологических раскопок заставляют предположить, что первые жители Нью-Йорка скорее всего не обитали здесь постоянно, а приходили в сезон для сбора ягод, каштанов и дикого винограда. Они охотились на индюков, тетерок, уток и белохвостых оленей, но в основном рыбачили. Окружающие воды были богаты корюшкой, шэдом и селедкой. В манхэттенских реках жила форель. Устрицы, моллюски, венусы, крабы и омары были в таком изобилии, что их сбор не требовал никаких усилий. Огромные кучи выброшенных раковин моллюсков вдоль берегов стали первыми конструкциями, оставленными здесь человеком. В то время когда Генри Гудзон впервые увидел остров, верхний Гарлем и Гринвич-Виллидж были зелеными саваннами, периодически расчищаемыми ленни-ленапе огнем для земледелия. Затапливая древние костровища Гарлема для изучения, что же всплывет на поверхность, исследователи проекта Маннахэтта выяснили, что ленни-ленапе выращивали кукурузу, бобы, кабачки и подсолнечник. Большая часть острова была столь же зеленой и густо заросшей, как Беловежская Пуща. Но задолго до знаменитого превращения земли индейцев в колониальную недвижимость, оцененную для продажи в 60 голландских гульденов, Homo sapiens наложили свою печать на Манхэттен.
В 2000 году предвестник будущего, способного оживить прошлое, объявился в виде койота, сумевшего пробраться в Центральный парк. Затем в город проникли еще двое, а также дикая индюшка. Для возврата Нью-Йорка в лоно дикой природы вовсе не обязательно ждать ухода людей.
Тот самый первый койот-разведчик пришел по мосту Джорджа Вашингтона, за которым следит Джерри Дель Туфо по поручению Портовой администрации Нью-Йорка и Нью-Джерси. Позже он взял под свой контроль мосты, соединяющие Статен-Айленд с материком и Лонг-Айлендом. Инженер-строитель сорока с небольшим лет, он считает мосты одной из самых прекрасных идей человечества, изящно перекрывающих пропасти и объединяющих людей.
Сам Дель Туфо перекрывает океан. Его оливковая кожа выдает сицилийца; его акцент – как у жителя городской части Нью-Джерси. Воспитанный среди замощенных улиц и стали, ставших его работой, он тем не менее способен восхищаться ежегодным чудом появления птенцов у сапсанов на верхушках башен моста Джорджа Вашингтона и чисто ботанической наглостью травы и деревьев айланта, храбро цветущих вдали от основного слоя почвы в металлических нишах, подвешенных высоко над водой. Природа ведет постоянную партизанскую войну против его мостов. Ее оружие и войска могут казаться смехотворно ничтожными в сравнении с доспехами из листовой стали, но игнорирование бесконечного, повсеместного помета птиц, который способствует переносу и прорастанию семян и при этом еще и разъедает краску, может оказаться фатальным. Дель Туфо борется с этим простым, но не сдающимся врагом, чья основная сила – в способности пережить противника, и он согласен с тем, что рано или поздно природа победит.