Зеленый университет: Синдром самозванца - стр. 16
– Заткнись и слушай.
Блондинистый боров осекся. Альба чувствовала, что завтра, наверное, она очень пожалеет о том, что сейчас говорит и делает. Или не завтра, а через минуту, когда силы закончатся. Но пока она все еще стояла на ногах и все еще не отошла от происходящего, и разум не то чтобы поспевал за действиями.
– Еще раз применишь ко мне внушение – вылетишь из Университета, менталист недоделанный, – процедила Альба, намеренно смотря в глаза борову и ломая своей силой его защиту, похожую на какой-то хлипкий бревенчатый заборчик.
Она чувствовала – тот не привык к подобному. Он не был полноценным магом разума, просто знал как говорить так, чтобы его слушались. И привык к безнаказанности.
– Мне плевать на причины ваших разборок, – угрожающе продолжила Альба, теперь обращаясь ко всем разом: – хотите развлечений – берите свои шпаги и развлекайтесь. Без магии, ясно? Все, представление закончено, победителей нет, все – со сцены.
– Ты вообще кто такая что бы тут выступать? – без былого апломба спросил еще не все явно уяснивший боров.
– Староста, – Альбе в голову ничего другого не пришло. – Магические дуэли между студентами запрещены. Или вы валите отсюда и заканчиваете с разборками, или преподаватели прямо сейчас об этом узнают.
– Альба, ты же не… – начал было Свен – и замолк под взглядом Альбы.
– Я не «не», а «да». И подумай, сколько усилий пойдет понапрасну, если ты вылетишь с проекта, к которому так готовился, из-за этих разборок?
Длинноволосый побледнел еще сильнее, чем раньше.
– Проект… ты… ты менталист?
– А тебе какое дело? – недовольно буркнул Свен. – Еще недавно тебя интересовала моя фамилия, а не место учебы.
– Я… был неправ. Приношу извинения.
– Нат, – боров бросил взгляд на длинноволосого. – Ты не проиграл.
– Я зря все это затеял. Никаких обид. Я приношу самые искренние извинения, – и длинноволосый почти бегом устремился с поляны.
За ним последовал мрачно смотрящий на всех, особенно на Альбу, боров. Через пару минут стало ясно, что ничего больше не произойдет, и адепты-зрители тоже начали расходиться. На поляне остались только Альба, Свен, Амири и Жан, почему-то смущенный, кажется, до глубины души.
– Слушай, это конечно было эффектно. Ты тут появляешься, глаза горят золотом, волосы развеваются, кот шипит и все такое, – Свен теперь выглядел недовольным. – И, разумеется, при этом бастарде Пайке и недостойном Дессене я ничего не сказал, но на самом деле влезать в какой угодно спор аристократов не следует. Это дело чести, рода, семьи. Тебе…
– Не понять, да, – закончила за него Альба, чувствуя, как в груди неприятно кольнуло. Не сердце, нет. Точнее – не физическое вовсе сердце… – А тебе видимо не понятно, что из-за этих семейных разборок твой визави едва не сжег всех вокруг, и себя тоже. И мне плевать что между вами пробежало – не случись тут это сражение, не было бы этого черного и смертоносного. Магические поединки запрещены вне официальных дуэлей, и ты это знаешь.
Теор говорил это. Раз так десять. Или больше. И на уроках магической этики, и на индивидуальных занятиях.
– Как и вербальные внушения, – нахохлился Свен.
– Что ж, всегда можешь рассказать о них кому хочешь. Мешать не буду.
Альба устала, и сдерживать свое раздражение ей сейчас удавалось плохо. День был длинный и полный… Всего.