Зеленый мозг. Долина Сантарога. Термитник Хеллстрома - стр. 63
Рин попыталась сглотнуть, но горло пересохло. Чен-Лу, естественно, стоит за люком и слушает.
– Да он… просто дразнил меня, – сказала она.
– Дразнил?
– Ну да!
– По поводу чего?
Рин отвернулась и стала изучать возвышавшиеся справа пушистые холмы, за которыми увидела белую вершину с тонзурой вулканического пепла на макушке. Безмятежность горного пейзажа вдруг передалась и ей.
– По поводу вас, – ответила она.
Жуан посмотрел на свои руки, недоумевая, с какой стати ее признание так озадачило его и смутило. Неожиданно Рин принялась напевать какую-то песенку. У нее был красивый голос – глубокий, с интимными обертонами.
Но Жуан узнал песню и удивился сделанному Рин выбору. Даже после того, как она замолчала, мелодия все еще буквально витала вокруг него, как туман. Это была грустная народная песня, обработанная Лоркой для исполнения в сопровождении гитары:
Рин всего лишь напевала эту песню, но слова-то в песне были, и Жуан их знал!
Он взглянул на левый берег.
Берег зарос манговыми деревьями, чья густая темно-зеленая листва местами разнообразилась более светлыми листьями тропической омелы и пушистыми кронами пальм чонта. Прямо над кронами деревьев парили два черно-белых стервятника. Они медленно передвигались в выжженном, стального цвета небе, словно нарисованные.
Кажущаяся безмятежность сцены не могла обмануть Жуана. Не об этой ли обманчивой безмятежности поется в той песне?
Стайка райских танагр, сверкнув бирюзовым оперением, пролетела над рекой и, нырнув в джунгли, исчезла, будто их и не было.
Заросли манговых деревьев на левом берегу разошлись, и перед Жуаном открылась прогалина, поросшая травой, красно-бурая земля под которой была изрыта неширокими ямами.
Люк открылся, и Жуан услышал, как вошел Чен-Лу. Он захлопнул и задраил люк.
– Джонни! Там что-то двигается в деревьях за этой полосой травы, – сказал он. – Видите?
Жуан посмотрел туда, куда указывал китаец. Да, действительно, нечто передвигалось в тени деревьев – множество фигур, которые поддерживали темп, чтобы не отставать от аэрокара.
Жуан поднял эжектор.
– Далековато будет, – заметила Рин.
– Да, – кивнул Жуан. – Я просто хочу, чтобы они держались на расстоянии.
Он принялся возиться с задвижкой орудийного порта, но не успел открыть порт, как фигуры вышли из тени на солнце.
Жуан замер.
– Матерь Божия, матерь Божия, – шептала Рин.
Фигуры стояли группой на открытой местности, будто специально решили показать себя.
В большинстве своем они были антропоморфны, хотя среди них находились и гигантские копии насекомых – богомолов, жуков, а также некие незнакомые науке формы с хлыстоподобными хоботками. Антропоморфные существа были как две капли воды похожи на индейцев, похитивших Жуана и его отца.
Но среди этой толпы идентичных друг другу фигур стояли и существа, резко отличающиеся от всех прочих особой индивидуальной формой. Одно из них напоминало префекта, отца Жуана, а рядом с ним стоял… Виеро! А дальше – те, кто остался в лагере, и из группы Жуана, и люди из МЭО.