Зеленый луч. Собрать мозаику - стр. 13
Я внимательно смотрела на него, честно пытаясь вспомнить. Даже сквозь туманную пелену на глазах я разобрала, что у мужчины благородное лицо, но я не помнила его.
Я прислушалась к себе. Отторжения и неприязни он не вызывал. Наоборот, интуитивно показалось, что ему можно доверять. Но как он собирался помочь мне – распластанной и обездвиженной на больничной кровати в госпитале, где хозяйничали захватчики?
– Ты меня звала Кир, – с грустью прошептал мужчина и ласково, еле-еле касаясь, погладил по забинтованной голове. Показалось, что его пальцы подрагивали. – Я звал тебя Лори. Когда ты училась в Марилии, тебя звали Лорианна Стенфилд. Это потом ты стала лерой Тубертон.
– Хорошо, Кирстан, постараюсь вас вспомнить, – пообещала я, засыпая.
– Ты вышла замуж и стала лерой Тубертон. И забыла пригласить меня на свадьбу. Хотя обещала, – тихо прошептал он, но я услышала.
«Свадьба? Это когда выходят замуж? Я замужем?»
Разговор с новым знакомым, или со старым другом – надо разобраться в этом, – измотал меня, и я заснула.
В моей жизни наступил небольшой переломный момент – с каждым днем я чувствовала себя все лучше. По крайней мере, так казалось, потому что постепенно я стала запоминать то, что рассказывали атер Кирстан Стефанович и сестра Таисия.
Сестра объяснила, что мужчина является аристократом в Марилии и к нему надо обращаться «атер».
Пока я запоминала с трудом, и часто не с первого раза, и даже не все. Новые знания не радовали, иногда пугали, часто не давали спокойно спать, но выбора не было ни у кого – целители и сестра должны были вернуть мне память.
Дни в госпитале для военнопленных проходили однообразно. Я просыпалась, затем сестра Таисия вытирала мое лицо влажной салфеткой вместо умывания, обрабатывала глаза специальными растворами и закапывала капли. Потом кормила с ложечки пюреобразной и безвкусной едой, давала лекарственные отвары или пилюли, предварительно растерев их в порошок, чтобы я смогла их проглотить. После начинались капельницы и перевязки головы.
В это время я размышляла о том, зачем было подвергать меня таким бесчеловечным пыткам, чтобы затем лечить, и что такого хотели узнать марилийцы? Неужели я действительно была солдатом своей земли и знала какую-то секретную информацию?
После всего я снова засыпала, а когда просыпалась после недолгого и беспокойного сна, сестра опять кормила меня. Потом мы либо разговаривали, либо она писала отчеты о моем состоянии. И снова процедуры.
Вечером, когда я просыпалась после дневного сна, меня снова кормили, поили и ставили капельницы. И я опять спала. А потом всю ночь тоже спала.
Через день-два меня посещал главный целитель госпиталя для военнопленных господин Йович. Пожилой и неприятный маг-целитель. Высокий, сутулый и худой, с редкими волосами, тонкими чертами лица и блекло-голубыми глазами с вечно недовольным выражением. Всегда одетый в строгий черный костюм.
Господин Йович постоянно раздраженно и недовольно расспрашивал сестру Таисию обо мне. Так, как будто меня не было в палате. Затем садился за ее стол и внимательно изучал письменные отчеты сестры. Иногда что-нибудь дописывал, тогда на следующий день сестра поила меня новым отваром и ставила капельницы с другими лекарствами. После господин Йович всегда подходил, чтобы лично осмотреть меня. Если я вдруг спала во время его посещения, он всегда без зазрения совести будил меня, причем достаточно грубо. Этот человек вызывал у меня антипатию.