Зелёный король - стр. 52
«Мерседес» с пассажирами медленно подкатил к парадной лестнице.
Из дома вышли двое мальчиков, укутанных в толстые шерстяные красно-голубые шарфы. Дети слегка удивились, увидев в машине незнакомца, но Реб улыбнулся им и сказал:
– Вашего отца я знаю давно. Целых двадцать месяцев он заботился обо мне так, как заботится о вас. Вместе мы доедем до школы.
Дети улыбнулись и принялись задавать ему вопросы:
– Как вас зовут?
– Ваш отец называл меня Михаэль, хотя у меня другое имя, но вашему отцу оно не нравилось.
– А какое имя ему не нравилось?
– О-о! – ответил Реб. – Это имя иностранное и, по мнению вашего отца, не самое подходящее. Что за имя, вам лучше спросить у отца.
В это время автомобиль уже подъехал к школе. Улыбнувшись, Реб обратился к водителю:
– Поцелуйте своих очаровательных детей.
Как только мальчики вошли в здание школы, машина тронулась с места.
– О, Михаэль, это все-таки вы…
– Мы едем в Дахау, – сказал Реб. – До Маутхаузена слишком далеко, надо переезжать границу, но нам подойдет и Дахау…
– Но, Михаэль…
– Реб, мое имя Реб, – сказал юноша, улыбаясь. – Сбавьте скорость, пожалуйста, иначе мы попадем в аварию, а мне этого не хочется. И прошу вас, молчите. От вашего голоса… в общем, вам лучше помолчать, понятно?
Дальнейший путь до концлагеря они проехали молча. Концлагерь совсем не изменился за прошедшие двадцать три месяца.
– Заезжать внутрь у нас нет необходимости. Езжайте вдоль ограды и остановитесь в том месте, где видны кремационные печи.
Прошло несколько минут, пока они остановились.
– Это здесь. Останавливайте машину и выходите, пожалуйста.
В одной руке Реб держал фляжку, в другой – пистолет.
– Вы действительно убили бы мальчиков? – глухим голосом спросил оберштурмбаннфюрер.
– Вероятно, да, – ответил Реб, – но не уверен. Меня душит ненависть, но не знаю, дошел ли бы я до того, чтобы убить ваших детей.
– Откройте, пожалуйста, эту флягу и выпейте, – Реб протянул флягу эсэсовцу.
Из открытой фляги донесся резкий запах.
– Но это же бензин.
– Да, это бензин, – сказал с улыбкой Реб. – Я надеюсь, вы не забыли юного француза, которого вы три года и четыре дня тому назад, примерно в это же время, заставили пить бензин. Но бензина у вас не хватило, и вы дали ему отработанное масло. Это был десятилетний мальчик из Бордо. Я отлично помню дату его рождения – 23 июля. Он умирал десять часов. Вот и вы выпьете этот бензин и будете надеяться до последней секунды, что я вас не прикончу. Вас на самом деле ждет сюрприз, небольшой, но очень приятный…
Из кармана куртки Реб вынул маленький бумажный сверток.
– У меня для вас есть подарок.
Эсэсовец развернул бумагу и увидел тюбик губной помады.
– Накрасьте губы, разрисуйте ею лицо.
Наступила тишина.
– Вы закончили? Отлично выглядите. А теперь пейте бензин. Объявляю, что это ваша личная фляга, на тот случай, если вы свою вещицу не узнаёте. А вот это письмо положите в карман. Его написал юный литовец Заккариус. Вы думаете, что он умер. Но дело не в этом. Здесь он описал все, что вы делали с теми детьми, в числе которых был и я… Пейте, пейте, прошу вас…
Он застрелил оберштурмбаннфюрера в упор, вложил пистолет в еще теплую руку эсэсовца и еще раз нажал на курок.
Реб сдерживал себя, чтобы отъехать от лагеря подальше. Потом его охватила жуткая, выворачивающая наизнанку рвота. Дов Лазарус несколько раз останавливал машину, чтобы парень мог прийти в себя, настолько сильным был стресс, полученный от встречи с эсэсовцем.