Зелёный король - стр. 13
В среду вечером, 22 июля 1941 года, этот голос сказал: «Иоганн, благодаря паспортам, которые достал нам Эрих, дети и я имеем возможность поехать во Львов. Мы приедем туда завтра вечером и останемся до понедельника, ведь мои родители, Иоганн, никогда не видели внуков. Во вторник мы вернемся в Вену…»
Ханна Ицкович-Климрод родилась в 1904 году во Львове, где ее отец имел врачебную практику. Она мечтала пойти по его стопам, но это было невозможно: она была еврейкой и женщиной. Это было двойным препятствием к осуществлению ее мечты. Ханна стала изучать литературу в Праге. Образование для студентов-евреев здесь было более доступным. Ее дядя держал в Вене торговлю, и впоследствии она перебралась сюда окончательно под этим весьма сомнительным предлогом и стала изучать право. Профессор Иоганн Климрод был на пятнадцать лет старше Ханны и преподавал у нее право в течение двух лет. Необыкновенно искрящиеся глаза Ханны околдовали профессора, а исключительный ум и чувство юмора сделали остальное. В 1925 году они поженились; в 1926-м родилась Катарина, в 1928-м – Реб, в 1933-м – Мина…
На первом этаже тяжело стукнула входная дверь. Уходя, ее закрыли полицейские. Послышались обрывки переговоров международного патруля. Через некоторое время донесся гул автомобилей, который становился все тише и тише, а вскоре и вовсе умолк. В дом вернулась тишина. Реб предпринял попытку выпрямиться во весь рост, ведь ему пришлось сжаться в комочек. Раньше, маленьким мальчиком, он сотни раз укрывался в этом уголке. В такие минуты он испытывал неимоверное наслаждение от своего добровольного заточения. Мальчик боролся с одолевавшим его чудовищным страхом и успокаивался только тогда, когда полностью преодолевал его. Усилием воли он заставлял себя прижиматься к каменной стене, белой и влажной, по которой двигались непонятные светлые тени. Впрочем, возможно, это просто работало его воображение. Но Реб не включал свет, ему нравилась атмосфера загадочности и таинственности, которую он устраивал сам для себя. При этом он испытывал невероятное чувство страха, сильное до такой степени, что у него начинало трястись все тело. А после… после он снова возвращался в состояние спокойствия и даже блаженства. Преодолев страх, он уже не боялся ни темноты, ни ползущих по стенам светлых теней, ни шорохов.
Под натиском его пальцев доска отошла. Вначале он просунул ногу, потом плечо, а затем полностью протиснулся в платяной шкаф. Именно таким способом он попадал в свою комнату, которая теперь была полупустой. Из этой комнаты он вышел в коридор. Справа была комната Мины, немного дальше – Катарины. Обе были пустыми, впрочем, как и детская, музыкальная гостиная и его кабинет, устроенный для него матерью.
Пустыми оказались и три комнаты, где обычно проживали его друзья, две комнаты их гувернантки-француженки. Из них вынесли все, даже гравюры, на которых были запечатлены любимые места жильцов особняка: Вогезская площадь и Мост искусств, что в Париже, вид Луары в окрестностях Вандома (здесь родилась мадемуазель), узкая бухточка в Бретани, пейзаж в Пиренеях.
На верхних этажах располагались помещения для прислуги. В них Реб обнаружил некоторые признаки того, что здесь проживают или проживали до недавнего времени: две кровати-раскладушки и тщательно упакованный мешок с вещами. В ванной на веревке висело белье цвета хаки.