Зелье для принцессы - стр. 3

Медальон был единственным аксессуаром, выбивавшимся из общей картины. Но и у него было своё назначение. И сейчас наступило его время.

– Выпьешь? – предложила она, направляясь к небольшому столику у окна и чертыхаясь про себя от того, что голос предательски дрогнул.

– Конечно! – воскликнул Зейн.

Она улыбнулась и повернулась к нему спиной, чтобы налить пунш из тонкого хрустального графина в самые изысканные бокалы во всей Нове, с ножками из полированной бронзы. Одним быстрым движением она открыла медальон. Тёмно-синий порошок высыпался на дно бокала, без следа растворившись в красном напитке.

Она внимательно рассмотрела бокалы и едва слышно перевела дух – оба выглядели одинаково. Помедлила ещё миг, но не услышала ни одного вопроса. Всё шло по плану.

– За влюблённых? – предложила она.

Он решительно взял у неё бокал и звонко чокнулся.

– За тебя, принцесса!

– За нас, – прошептала она, не отрывая взгляда от Зейна. А затем зажмурилась, запрокинула голову и осушила бокал в один глоток. Пунш был сладким, как мёд. По всему телу растеклось тепло, пока кровь не вскипела в жилах, а сердце чуть не взорвалось от счастья.

Её ресницы с трепетом распахнулись.

И глядя в холодные голубые глаза, отражавшиеся в серебристом дне бокала, она почувствовала, как ею овладевает безумная, глубочайшая и неотвратимая любовь.

Колокольчик над входной дверью в лавку жалобно звякнул, а потом соскочил с петель и грохнулся об пол. Я вздохнула и открыла в тетради нужную страницу: «Починить». Под протекающей крышей появилась новая строка: «Колокольчик над входом».

Извернувшись на лестнице, я заметила, как мелькнул подол маминой юбки: она вышла из задней комнаты, чтобы встретить клиента. Мне загораживала обзор одна из толстых балок, крест-накрест подпиравших тяжелые полки.

Снизу, из лавки, доносились обрывки разговора и перезвон множества банок.

– Мойра, милая, ничего страшного… заплатишь на той неделе.

Я не успела подавить горестный стон и в спешке полезла вниз. Но даже так мне не удалось добраться до пола, прежде чем дверь захлопнулась за жирной спиной Мойры.

– Мама, ну честное слово! – Я направилась туда, где заранее выложила приготовленные по рецепту микстуры. Так и есть: свёртка Мойры не было. Я ткнула кнопку, чтобы открыть кассу со всем её содержимым: жалкая кучка мелочи, остававшаяся каждый раз к концу дня, и такая замусоленная пятёрка, что вряд ли кто-то примет её за законную купюру.

– Мойре семьдесят три. Ты же знаешь, какая она забывчивая.

– Такая забывчивая, что не забывает каждый раз оставить дома свой кошелёк, – пробурчала я. С мамой было бесполезно спорить о таких вещах. Она во всех видит только хорошее. Беда была в том, что в свои семьдесят три Мойра оказалась едва ли не самой юной нашей клиенткой. Действительно, до сих пор нашими услугами предпочитали пользоваться старики, не доверявшие синтетическим препаратам промышленной фармакопеи и предпочитавшие натуральные продукты. А судя по тому, как деловито Мойра проверяла сумму на чеке, едва успев завернуть за угол, она отлично помнила о том, что собиралась делать, приходя в лавку зелий Кеми.

От этих мыслей я снова разозлилась.

– Мы вообще-то здесь вроде как бизнесом занимаемся.

– Сэм! Сколько раз просить тебя не разговаривать с мамой в таком тоне? – Папа вышел из коридора, ведущего в дедушкину лабораторию, и, прежде чем он успел захлопнуть дверь, оттуда вырвалось изрядное облако дыма. Дедушка торопился составить микстуры, заказанные на эту неделю нашими клиентами (честно говоря, весьма малочисленными). Меня кольнуло чувство вины – это я должна была помогать ему, как полагается ученице.