Здесь все рядом - стр. 19

Тут уже настала моя очередь смеяться.

– Такая индийская приправа. Бабушка фыркала, называла её «солёное варенье», а мы с мамой любим. Яблоки, имбирь, острый перец, сахар…

Розалия заинтересовалась, выслушала рецепт и задумчиво кивнула.

– Надо будет попробовать и соседям показать. Яблочный год, что ж тут поделаешь, у всех завал, варенье и компоты уже девать некуда. А в прошлом году хоть бы одно яблочко для смеху висело!

Как и в прошлый мой приезд, идти по улицам рядом с Розалией Львовной было затруднительно. Правда, теперь прогулка осложнялась ещё и тем, что примерно трети встреченных горожан она меня представляла. Ещё трети просто кивала, остальные оставались за бортом этого праздника жизни.

Так меня познакомили с четырьмя соседками, продавщицами из мясной и рыбной лавки, водителем молочного фургона, начальником пожарной части, участковым и, наконец, концертмейстером музыкальной школы. Остальных я просто не запомнила…

Встретились нам и монахини, которым Розалия просто сухо кивнула. Когда они отошли от нас довольно далеко, я поинтересовалась:

– Тётушка, а что это вы с ними так суровы?

– А! – она махнула рукой. – Это ж не наши, опять гости приехали.

– И в прошлый раз вы говорили, что та женщина… как же её… А, сестра Агафья! Что её в здешний монастырь прислали.

– Ну да… Оказывается, наша матушка Евпраксия придумала тут школу вышивальщиц открыть. Вот и приезжает то одна, то другая, она преподавательниц подбирает.

– А что, так можно? – удивилась я.

В ответ Розалия лишь пожала плечами, явно не желая продолжать этот разговор.

Работа в музыкальной школе города Бежицы почти не отличалась от той, что была в Москве. С одной стороны.

Дети – они везде дети, и им было скучно петь до-ре-ми хоть на один голос, хоть на три. Но я-то знала, куда мы идём: мои ученики из прошлых классов научились читать ноты, как книги – то есть, слышать музыку, ничего не играя на инструменте. А раз направление ясно, значит, надо идти.

И я придумывала игры и конкурсы, что угодно, чтобы нотная грамота стала такой же естественной и понятной, как чтение книг. Или компьютерные игры.

Со другой стороны, эти дети отличались от московских. Им изначально в жизни досталось меньше преимуществ, и, значит, ещё несколько лет – и придётся решать, оставаться ли в отчем доме, работать в Бежицах, или отправляться покорять Тверь, а то и Москву.

Но одно могу сказать определённо: все мои ребята были талантливы. От голоса Наташи Куценко сердце сжималось в комок, скрипка в руках Славы Драгомира пела… И, кстати, были и балалаечники! Впервые в жизни я услышала, как группа народных инструментов исполняет классику, и не пожалела ни разу.

Так что с работой – тьфу-тьфу – складывалось неплохо.

Неплохо вышло и с жильём. Мне в самом деле выдали ключи от второй половины дома, в котором принимала меня Розалия Львовна, это называлось «служебной квартирой». Размером это жильё было куда меньше нашей московской квартиры, всего-то комната, кухня и терраса, ну, а зачем мне больше? Даже если мама приедет посмотреть, как я устроилась, мы с ней вполне разместимся в комнате вдвоём…

Но пока материнский визит не намечался, о нём даже разговора не было. Отложена была – до января, или даже до весны! – и поездка на отдых, под тем соусом, что вот-вот начнутся дожди и распутица, никакого удовольствия от прогулок по парку не будет.