Здесь слишком жарко (сборник) - стр. 6
У жены здесь была многочисленная родня, но майор их недолюбливал. И вовсе не из-за того, что они были евреями. Те из родственников жены, которые жили в Израиле давно, смотрели на них как на бедных родственников – с явным превосходством и даже не пытались этого скрывать…
Когда они только приехали, Ева пыталась наладить с ними отношения, но родственники оказали им весьма прохладный прием. У них была какая-то патологическая ненависть к тем, кто приехал позже с их бывшей Родины. Иногда даже казалось, что их объединяют не столько родственные узы, сколько ненависть. Ненависть к арабам, русским и вообще гоям. Ненавидели они дружно и с каким-то смаком.
Его они называли не иначе как «генерал-майор», вкладывая в это обращение всю издевку, как будто у него не было даже имени. Этим «генерал-майор», произносимым с особыми интонациями и с особым подчеркиванием, родственники изливали все свое злорадство маленьких людей, вдруг почувствовавших собственную значимость. Они злорадствовали по поводу гибели великой державы, вдруг почувствовав себя могущественными и значимыми. В своем стремлении принадлежать к победителям они даже со своими детьми говорили только на иврите.
Иногда Андрей еле сдерживался, чтобы не съездить кулаком по этим сытым, лоснящимся от самодовольства физиономиям спекулянтов из Молдавии, уехавших в свое время из Союза, чтобы не оказаться в тюрьме. Он никак не мог понять, каким образом они оказались вдруг победителями, а он, солдат великой армии, защитник великой державы, оказался побежденным.
Среднего роста, худощавый, жилистый, с широкими скулами и почти совсем седой, он плохо вписывался в местный колорит. Его большие, цвета стали глаза и упрямый подбородок придавали ему весьма уверенный вид, но взгляд был странный, как будто кто-то внутри него потушил свет. Он взирал на окружавший его мир и не представлял себе, чем он здесь будет жить. Новая действительность напоминала ему виденное в Афганистане и республиках Средней Азии. Такой же чужой мир.
Единственное, что он осознавал совершенно четко – это то, что его место не здесь. Но возвращаться было некуда, а искать лучшую жизнь за морями и океанами с больной женой было бы весьма сомнительным предприятием.
Все вокруг них пытались вписаться в окружающую действительность, заучивали расхожие выражения на новом для себя языке, пытались перенимать интонацию и манеру речи местных. Суетились по поводу квартир, машин, дополнительных заработков…
А ему не хотелось ни вписываться, ни приспосабливаться. Вся прежняя его жизнь была наполнена смыслом. Так, во всяком случае, ему казалось теперь. В новой же, смыслом жизни были лишь дети. И только ради них стоило жить. Привыкший всю жизнь рассчитывать только на себя, он и сейчас ни в ком не нуждался и не собирался ничего просить.
«Тем более у них», с едкой усмешкой думал Андрей.
В 18 лет его призвали в армию. Отслужив два года, он решил не возвращаться в провинциальный городок в Cаратовской области и остался в армии, поступив в высшее командное училище.
За все время своей военной карьеры он ни разу не усомнился в правильности своего решения. Тяжелые курсантские будни он воспринимал как нечто совершенно неизбежное и естественное, и в отличие от своих товарищей из более благополучных семей, никогда не думал об альтернативе своему решению. Он гордился своей профессией, тем, что служит великой стране и тем что нужен своей Родине.