Здесь покоится Дэниел Тейт - стр. 33
– А, чтоб тебя, – выругал кого-то Патрик по пути к входной двери.
– Она должна это прекратить, иначе… – Ответ Лекс потонул в ночи: она уже выбежала из дома вслед за Патриком. Я тихо двинулся за ними и, стоя в тени приоткрытой двери, выглянул наружу. Джессика вылетела на своем внедорожнике на лужайку и врезалась в бетонное основание, на котором стояла огромная декоративная кадка с цветами. Перед машины был смят и дымился.
– Мама? – позвал Патрик.
Джессика на нетвердых ногах вышла из внедорожника.
– Все нормально, – сказала она.
– Какое там нормально! – взорвался Патрик. Она была явно пьяна в хлам.
– Господи, мама, – проговорила Лекс. – Ты же могла погибнуть!
Патрик шагнул к матери и подхватил ее под руку, когда она споткнулась. Она шаталась на высоких каблуках, путавшихся в траве, и пыталась оттолкнуть его от себя.
– Что случилось?
Я обернулся. За спиной у меня стоял Николас. Подкрадываться он умел еще похлеще меня.
– Я… – Я не придумал заранее, что бы соврать. – Я не…
Он выглянул через мое плечо в открытую дверь и вздохнул.
– Супер.
– Не пойду я… – говорила Джессика, когда Патрик повел ее в дом, а Лекс забралась в разбитую машину, чтобы заглушить двигатель. – Не пойду туда.
– Ты бы лучше шел наверх, – сказал мне Николас. Он вышел, чтобы помочь Патрику увести мать. Она уже плакала и что-то бормотала – я не мог разобрать.
Я смотрел на это, застыв, и видел на красивом лице Джессики тени своего собственного прошлого.
И тут я расслышал ее слова.
– Это не мой сын, – проговорила она – невнятно, но ошибиться было невозможно.
Сердце у меня упало, как якорь на дно моря. Все кончено.
– Мама! – рявкнул Патрик. – Прекрати!
– Это не мой сын! – сказала Джессика, обращаясь к Лекс.
Не успело последнее слово затихнуть в теплом апрельском воздухе, как раздался звук пощечины – ладонь Патрика отпечаталась на щеке Джессики. Она покачнулась. Он не так уж сильно ее ударил – я видел, – но она рухнула на лужайку как подкошенная. Лекс закричала на Патрика, изо всех сил толкнула его обеими руками в грудь и склонилась над матерью, стонавшей на траве. Николас обернулся и посмотрел прямо на меня.
– Закрой рот! – сказал Патрик, нависая над упавшей матерью. Джессика подняла глаза на него, затем на Николаса. Увидела, что он смотрит на меня, что я стою в дверях. Патрик с Лекс тоже повернулись ко мне. На несколько секунд все замерло и стихло: я во все глаза глядел на Джессику, а все смотрели на меня.
Джессика опустила взгляд и вцепилась ногтями в траву, пытаясь подняться.
– Ты не мой сын, – повторила она и подняла голову, но теперь смотрела не на меня. Она смотрела на Патрика. Лекс схватила ее за руку и хотела помочь подняться, но Джессика оттолкнула ее.
– Ты не моя дочь. Вы все не мои дети! Родные дети так со своей матерью не обращаются!
По моему телу прошла мучительная дрожь облегчения.
– Вы все не мои дети! – всхлипывала Джессика.
Патрик смотрел, как она пытается встать. Его тень падала на лицо Джессики, и я не видел его выражения.
– Никогда больше так не говори, – сказал он. Затем развернулся и пошел в дом, задев меня плечом, когда проходил мимо, и я остался стоять, будто застыв на месте.
– Ники, – проговорила Лекс, когда он ушел, и жестом подозвала Николаса к себе. Вдвоем им удалось подхватить Джессику и помочь ей встать.