Здесь люди. Дневник - стр. 8

Женя смеётся. А вокруг никого. Пустота и чернота, которая начинает поглощать меня.

Утром поехали в Новосветловку, точнее, в то, что от неё осталось.

Пока фотографировала, проходила мимо женщина. Ирина, высокая блондинка, отправила всех своих детей и внуков в Россию.

– Почему сами не уедете?

– Куда? Кому я нужна? Это мой дом.

– Были здесь, когда бомбили?

– Были.

Рядом стоит пожилой мужик в телогрейке.

– Народ потом айдаровцы загнали в церковь и пошли мародёрствовать по домам и квартирам. Ужас, что творилось. Весь день до ночи сидели там. Очереди по храму давали.

– Сколько людей погибло?

– Сложно сказать.

– Отец, подвезти?

На дороге стоит пожилой старик в огромных сапожищах и ждёт маршрутку.

– Праздничная акция?

Садится и без остановки рассказывает.

– С похорон. Племянницу хоронили.

– Вы чего не уезжаете?

– А почему должен уезжать? Это мой дом.

– Опасно же, зачем рисковать?

– От судьбы не уйдёшь…

И смотрит на меня с непониманием.

– А дети, жена?

– Они в Киеве.

Вздыхая, продолжает:

– Рассказываю друзьям, родным, что здесь, а они не верят. Говорят, вру. Свои же, родные, не верят! Нам вообще никто в мире не верит. Понимаете? Никто! Нас тут лупят из «Градов» и миномётов, убивают, грабят, и никто не верит оттуда. Никто! Мы себя сами расстреливаем и подрываем!

Голос срывается, дрожит. Вижу краем глаза: слёзы стоят.

Отворачиваюсь.

Луганская школа № 7. Декабрь 2014 г.

Солнце светит, снега нет. Люди ходят с пакетами мимо сгоревших танков, разбомблённых магазинов. Жизнь идёт, такая простая и обычная жизнь. Идут, смеются, болтают, семечки лузгают.

Всех спрашиваю: почему, ну почему не уедете? Отвечают одинаково:

– А куда? Кому мы нужны? Здесь мой дом…

– Взвалю мать на спину, она у меня болеет, и в подвал. Не бросать же её здесь, а куда мы поедем? Отстреляют, вечером обратно. Тяжело. Но ничего… Живы.

Едем дальше.

– Хочешь увидеть наш аэропорт?

– Хочу.

Подъезжаем к аэропорту – мимо колонна велосипедистов с детьми. Выехали на прогулку в такой солнечный день.

Аэропорт Луганска. Декабрь 2014 г.

На месте аэропорта кладбище. Погоревшие БТР, осколки снарядов и тонны железа.

– Вот, смотри, что с ним стало. Видишь?

– Снаряды?

Показываю на десятки железок, в которых ну ничего не понимаю. Лена, красивая брюнетка на каблуках, со знанием дела:

– Это от «Града».

Сначала меня вводило в ступор всё вокруг. То, что там есть люди. Что они ходят, разговаривают, живут. А сейчас, когда мне задают подобные вопросы, удивляюсь. Словно бы сама там живу. Война стала моей реальностью. Такой же, как и для Лиды, срывающей хрен, или для Алёны (Лидиной подруги), принимающей роды в подвалах.

Сколько раз слышала, как после длительной бомбежки женщины плюют на всё: «Да надоело по подвалам! Я стою, слышу, свистит – на пол падаю, а потом встаю – горит же еда!» – «А кто закрывать консервацию будет? Порошенко?»

А потом сама, лёжа на женином диване, тихо спрашивала: «Жень, далеко?» – «Далеко», – и дальше болтать. А на заднем фоне «Грады» бьют и бьют, отбивая свой марш. А я не замечаю…

Мам, у нас тут тишина и спокойствие! Ты чего!

«Луганск и война»

24 декабря

Дневник

Как после апокалипсиса, ходят люди с продуктами, мимо разбитых домов, изрешечённых магазинов и разваленных детских садов. И женщины гуляют с детьми в колясках.

Дело просто в самих людях. И ощущениях. В воздухе висит что-то непередаваемое, отчего ты понимаешь: война.