Здесь был СССР - стр. 22
Еще издали он увидел, что прямо у входа в Город двое мужчин в грязных спецовках возятся на приставной лестнице, что-то там делая.
Саня подошел поближе.
Они прилаживали к дому табличку со словами «ул. Агве Котоко, 7».
Саня остолбенел.
– Что это? – недоуменно спросил он. – Какой еще Котоко? Это же Садовая!
Один из рабочих ухмыльнулся:
– Была Садовая! Переименовали, значить! Теперь этого самого Котоко улица.
– Зачем переименовали? – разозлился Саня. – Кто он, этот Котоко? Так нельзя! Это Садовая!
Рабочий назидательно поднял палец:
– Раз переименовали – значить, надо! Ишь ты – зачем! А зачем Набережные Челны два раза переименовывали? Положено, значить!
Рабочие спустились и, взвалив лестницу на плечи, двинулись к следующему дому.
Саня тупо смотрел на новенькую табличку. Улица Агве Котоко, 7.
«Все, – горько подумал он. – Конец всему. Станет в Городе на улицу меньше…»
Он повернулся, чтобы уйти.
«А может, не станет? Может, не в названии дело, а в улице?»
Пытаясь убедить себя, что это по-прежнему Садовая, он торопливо шагнул под табличку, не зная, что его встретит – распахнутый вход или холодный камень стены…
Борис Богданов, Григорий Панченко
Небо над нами
После поворота дорога круто пошла вниз, и машина словно вправду нырнула, под воду погрузилась. То есть море-то исчезло: раньше с шоссе его было видно, оно вздымалось, как дальний склон высокого холма, такое же зеленое и будто в туманной утренней дымке. Тимур даже не сразу понял, что это и есть море… Теперь его скрыли ближние холмы, свечи кипарисов, разлапистые платаны и зеленые волны кустарника, будто сомкнувшиеся над головой. Шум дорожного прибоя: автомобилей разом сделалось мало, но повозки, пешеходы, деревенская живность всякого рода – все это толклось вокруг, подступало вплотную и отнюдь не испытывало потребности вести себя тихо. Временами шофер сердито нажимал на сигнал, но это мало что давало. Их «эмка», маневрируя и притормаживая, пробиралась вперед осторожно, как большая рыба, попавшая в креветочную стаю.
Тимур вздохнул, поймав себя на том, что опять додумывает. Никогда он не видел креветочной стаи. Он и море-то сегодня увидел впервые. Но оно есть, оно близко, и, наверно, через пару часов их ждет здешний пляж.
Какие в «Артеке» пляжи, он тоже не представлял. И сколько времени займет оформление новичков – тоже. Но золотое солнце висит в зените, до вечера неимоверно далеко, может, он вообще никогда не наступит, а…
– Дядя Коля! – жалобно произнесла Женя.
Шофер вопросительно покосился на нее.
– Он уже второй раз нас догоняет! – Женя ткнула пальцем в окно слева от себя, прямо за которым виднелась морда ослика. Очень симпатичный ослик, впряженный в арбу с целой копной сена вчетверо больше его самого, да еще и с загорелым парнишкой на вершине этой копны. Но, конечно, не настолько симпатичный, чтобы идти со скоростью сорокасильного авто.
– Третий… – процедил адъютант. Женя и шофер быстро посмотрели на него совершенно одинаковым взглядом и столь же мгновенно отвернулись. Тимур давно заприметил, что тот был для них обоих человек новый, с которым не совсем понятно, как себя держать.
– Что поделать, товарищ лейтенант, такая дорога! – шофер пожал плечами. – Не загнать же нам дочь генерала Александрова в аварию из-за какого-то осла.