Зайди ко мне, когда уснёшь - стр. 35
Они вдвоём направились вдоль аллеи. Лёня обратил внимание, что сквер теперь напоминал некий ботанический сад. Растения, которые не могли расти на Урале, пышным цветом распустились вдоль множества тропинок. Диковинная флора яркими пятнами расположились от земли до макушек деревьев. Не все они были прекрасны и безобидны, как могло показаться. Встречались ядовито-лиловые и траурно-красно-чёрные особи, которые к тому же были ещё и хищниками. Время от времени они раскрывали свою лепестковую пасть и хватали разнообразных насекомых и даже маленьких птичек. Некоторые, самые наглые, умудрялись изворачиваться и кусать за штанину человека. Брюки Леонида были испорчены, а к старику растения проявляли завидное миролюбие, никаких поползновений. На ветках сидели крупные птицы, похожие на индеек, и сонно глядели на окружающий мир. У некоторых были самые настоящие человеческие головы. Они дремали, зевали и даже иногда шипели друг на друга.
– Это птицы гамаюн. Ночные жители, – пояснил старик, – отсыпаются. А ночью могут быть опасными, тогда лучше на них не смотреть и не слушать. А не то отдашь им своё лицо.
– Птицы, которые забирают лица, как это вообще возможно? Бред какой-то!
– Здесь бред – реальность, а реальность как бред. Привыкнешь со временем, – старец хитро посмотрел на собеседника.
– А Вы чем здесь занимаетесь и как попали сюда?
– Это вы приходите и уходите, а моя доля – быть здесь вечно. У меня есть маленький домик, где я живу и хозяйничаю, хочешь, покажу?
Старик остановился и вопросительно посмотрел на Лёню. Тот кивнул. В конце концов, ему некуда было торопиться, а дед располагал к общению.
Его загадочный визави зашёл за старый дуб, увлекая вслед за собой. Одним широким жестом правой руки распахнул, как ширму, заросли дикого шиповника, и вот они уже очутились на Сибирской улице, недалеко от главного гастронома. Они стояли прямо под квадратными часами, которые, как известно каждому пермяку, никогда не показывают точное время. В месте, достаточно далеко находящемся от сквера Миндовского. Как старику удался такой фокус, оставалось непостижимой загадкой. Тогда Лёня решил не удивляться ничему, а всё принимать как есть.
Они пошли дальше, вверх по Сибирской. Старик со своей шаркающей походкой на удивление быстро передвигался, но не позволял попутчику отставать от себя. Лёня терялся в догадках.
– «Может, это какой-то волшебник? А это всё вокруг – просто сказка? Хотя какая может быть, к чёрту, такая грубая, некрасивая сказка? Наверно, этот тип просто фокусник. На том и порешим», – подумал он, а вслух спросил:
– А Вы кем работаете?
– Есть у меня небольшое хобби, сейчас увидишь, – ответил старик.
– Простите, я не спросил, как Вас зовут.
– Часовщик, подходящее имя.
Лёня хмыкнул, не часто приходилось слышать такие оригинальные имена. Они повернули направо, и вскоре оказались у маленького неприметного домика. Вернее, если посмотреть иначе, очень приметного на фоне уродливых высоток, которые угрожающе нависли над ним. Одноэтажный с двускатной крышей, больше похожий на деревенский, домик терялся среди зелёного плюща, обвивавшего его со всех сторон. Маленький резной балкончик на уровне чердака, окошки с красивыми наличниками создавали приятное впечатление.
Хозяин незатейливого жилья толкнул незапертую дверь и пропустил гостя вперёд. Сразу за тесной прихожей начиналась комната. Это была не просто комната, а какой-то дворцовый зал с высокими потолками. Как такое пространство уместилось в маленький домик, непонятно. Полы, выстланные морёным дубом, стены, облицованные гладким зелёным камнем, а высоченный потолок сиял белизной. И часы. Кругом были часы. В многочисленных шкафах, на стенах, на столе. Соответственно – настенные, настольные, напольные, песочные и водяные. Всевозможных размеров, от простых до богато инкрустированных. Глаза разбегались от такого циферблатного безумия.