Завистников черные песни - стр. 2
За чаем, за малиной, слепой машинист рассказывал Радужному, как сам в былые времена бил врагов на право и налево, когда у него еще было зрение- и закат тогда тоже был.
Радужной только ухмылялся, красной ухмылкой, да молча опрокидывал в себя кружки чая.
В землянке машиниста было комфортно. Тепло. Горела старая печка, убивая злые дрова, по средине стол, около стола лавка а на столе печатная машинка, на которой машинист челкал. Выгорала лампочка посредине, умирая от собственной энергии. Все дышало умеренным комфортом, так необходимым творческому человеку.
– А какой он закат? – вдруг после долгого молчания заговорил слепой машинист – вот ты, можешь себя представить закат сейчас? В этой землянке, глубоко в земле?
Товарища Радужного вопрос смутил. Лоб напрягся обнажив глубокие морщины, глаза засверкали от работы головы. Рот приоткрылся, но тут же закрылся. Товарищ Радужный не знал.
– А я – видел – продолжил машинист – мне сам Император письма слал, а я видел и читал. А как ответил на письма – так Император меня зрения решил…
Радужный молча кивнул, хотя ничего не понимал в словах машиниста.
– Решил не за то что ответил – а за то что осознал. И тут закат и закрылся… Начался рассвет и революция. И много работы…
– Кроты- заговорил вдруг Радужный и тут же осекся. Говорить с машинистом о кротах было бессмысленно, так как он очевидно другую революцию имел ввиду. Но все же продолжил – Кроты что-то замышляют. На левой фронте говорят, что они хотят очернить священные писания.
Машинист ушел в себя. Закрыл свой красные, слезившиеся гноем мертвые глаза, и начал сопеть, как старый больной пес. Радужный испугался. Хотел было уже уйти, но машинист вдруг вышел из этого состояния. И медленно, подойдя к печатной машинке, вытащил лист на котором был напечатано какое-то письмо. Оно было изжевано временем, но в нем еще был стиль, и слова были весьма разборчивы.
Радужный, не спеша, и почти не напрягаясь начал читать. Но по процессу времени написанное привадило его в шоковое состояние. Прочел, и посмотрел на машиниста осоловелыми глазами.
– И это все?
– Да – безразлично ответил машинист.
Где-то в теле Радужного еще булькал чай, но мысли отдавали звучным эхом шока в голове.
–Значит, победа? – изумленно спросил через какое-то время Радужный.
–Значит, победа- так же равнодушно ответил машинист
– Что-то мне от этого совершенно не радостно – пожаловался товарищ
Машинист кивнул, высоко запрокинув свою голову …
Баррикада лопнула:все покрылось инеем и тишиной. Все вокруг онемело, замолчало навсегда. Только русское поле, пело своими колосьями, какую-то странную потустороннюю песню. Бывший Товарищ Радужный шел по полю, утопая в внешнем беззвучии, он шел на свет костров за горизонтом. Бывший Товарищ Радужный шел к бывшему Павшему Императору, который снова был жив…
Он знает. Император выслушает его. Уставшего, больного, голодного солдата. Услышит и даст хлеб и надежду. Бывшего солдата, бывшего Товарища, он выслушает и даст опору. Он не может иначе ведь он добр и всемогущ. А главное добр. И всемогуще добр.
Ранние стихи
Поезд
Поезд. Медленно ползет,
Незаметно дни проходят,
И куда часы уходят?
Ну, а поезд все идет.
В поезде есть пассажиры
Дамы с тонкими ногами, и румяными щеками,
Без помады или с,
В платьях сотканных из звезд,