Заветы Ильича. Сим победиши - стр. 20
Справедливости ради следует заметить, что позднее на вопрос следователя: «Какая сила введет эту конституцию?» – Николай Михайлович, со свойственным ему добродушием, ответил, что он «пришел к твердому выводу: измучившись в анархии, подобную конституцию введут сами Советы. <…> Ничего внешнего теперь уже не может быть…»
Еще чуть позже он сформулировал итоговую мысль: «Россия – страна самого отвратительного долготерпения и иссушающей глупости. Народ – талантливый, но не в политическом творчестве. В политике даже мы, интеллигенты, плели лапти»[66]
Необходимо отметить, что в разработку подобного рода планов была посвящена лишь небольшая – прокадетская часть членов Помгола. Они-то и инициировали обращение во ВЦИК с просьбой о выезде группы членов комитета за границу. Они изначально были убеждены, что Советской России никто помогать не станет: «Кормить им голодных надо, а без мирового хлеба кормить нечем. Америка и Европа им хлеба не дадут. Мы необходимы…»
Однако незадолго до этого Горький написал Ленину письмо, в котором доказывал, что посылка делегации с участием членов Помгола за границу не имеет смысла, «ибо я уже послал воззвания от своего имени С. А. Штатам, Канаде, республикам Южной Америки, Франции, французским рабочим, Англии, Германии – о медикаментах – и т. д.
Масарик уже сообщил мне, что правительство Чехии дало миллион чешских марок, т. е 800 тысяч германских, Нансен действует великолепно, испанцы – Ибаньес и Романес – тоже, и вообще люди работают неплохо. Так что торопиться с поездкой – не вижу причин…»[67] Возможно, это письмо сыграло свою роль, ибо ВЦИК отверг просьбу Помгола, высказав пожелание о необходимости поездки его членов прежде всего в голодающие районы.
Несмотря на это, на заседании 23 августа собравшиеся члены комитета вновь проголосовали за немедленную отправку делегации за рубеж. А когда Смидович стал пенять на то, что Помгол вместо практической работы по оказанию помощи голодающим начинает вторгаться в политику, на него, поддержанный большинством собравшихся, обрушился Прокопович, заявивший, что именно отказ в выезде как раз и вносит в работу «политический момент»[68].
Утром 26 августа к Ленину пришли Дзержинский и Уншлихт. Проинформировав его о происходящем в Помголе, они предложили арестовать ряд его членов. Но Ленин отклонил подобную меру, посчитав, что оснований для этого недостаточно. Тогда ВЧК препровождает ему все агентурные материалы, собранные по Помголу. И в тот же день, 26 августа, Ленин обращается к членам Политбюро ЦК: поведение этих «Кукишей» яснее ясного показывает, что «мы ошиблись. Или если не ошиблись раньше, то теперь жестоко ошибаемся, если прозеваем.
Вы знаете, что Рыков незадолго до своего отъезда пришел ко мне и сказал, что некий Рунов [Т.А. Рунов агроном-мелиоратор. – В.Л.], свой человек, рассказал ему о собрании, на котором Прокопович держал противоправительственные речи. Собрание это устроил Прокопович, прикрывался он Комитетом помощи голодающим…
Предлагаю: сегодня же, в пятницу 26/8, постановлением ВЦИКа распустить “Кукиш” – мотив: их отказ от работы, их резолюция… Прокоповича сегодня же арестовать по обвинению в противоправительственной речи (на собрании, где был Рунов) и продержать месяца три… Остальных членов “Кукиша” тотчас же, сегодня же, выслать из Москвы… Игре (с огнем) будет положен конец»