Завет стали. Орудие предзнаменования. Книга первая - стр. 55

К тому же ему еще предстояло восстановить память, и к этому моменту он уже начал сомневаться, что это когда-либо произойдет. Синдер посчитал, что его истинное самосознание могло возникнуть в тот судьбоносный день почти четыре месяца назад, когда Питч спас его от утопления в колодце. Четыре месяца. Короткий промежуток времени, чтобы охватить шестнадцать лет жизни.

По крайней мере, мир уже не был таким запутанным. Синдер понял, чего хотел от него и как этого добиться. Он хотел стать воином, и путь к достижению мечты начинался с завтрашнего дня.

Сегодня, однако, он планировал увидеть море. Хотел постоять на берегу перед бесконечной гладью воды, хотел впитать ее беспокойную силу, почувствовать неослабный ветер, бесконечный прибой, обещавший печальную участь тем, кто не признавал превосходство волн и ветра. Увидев и прочувствовав это, легче будет не превозноситься, а по причинам, которые Синдер не мог облечь в слова, он считал, что сдержанная благопристойность важна.

Чтобы добраться до гавани и моря, Синдер выбрал наезженную дорогу. Она пролегала недалеко от приюта Пресвятой Огненной Девы, и вместе с ним по ней шла куча людей. Купцы на телегах, занятые своими делами пешеходы и рикши, перевозившие богачей.

Лавочники, стоявшие вдоль дороги, предлагали простые угощения, такие как самосы[6], пакора[7] и тикка[8]. Аппетитные запахи и ароматы отличались от еды, которую, как Синдер знал, употребляли в горных регионах Ракеша. В таких деревнях как Ласточка еда была пресной, лишь с солью и травами для вкуса. Но в Быстромечии все было иначе. Здесь под влиянием Якша-сит (эльфы, очевидно, предпочитали пряную пищу) укоренилась любовь к специям.

Это было неудивительно. Ракеш брал пример с Гандхарвы, но отчитывался перед Якша-сит, мощной империей эльфов, окружавшей их страну со всех сторон. Во многих смыслах именно эльфийская императрица Сала Якша была истинной номинальной правительницей человеческой нации, а не председатель Верховного Священного Суда. Существовала присказка: «Когда Якша-сит чихает, у Быстромечия развивается пневмония, а остальной Ракеш заболевает простудой».

Синдер не мог припомнить, какую еду он любил до того, как очнулся в колодце, но теперь ему нравилась такая же пряная пища, как и эльфам. Очень жаль, что у него не было денег, чтобы купить соблазнительные угощения у одного из лавочников у дороги.

Он остановился, дойдя до площади. Посреди нее возвышалась гранитная статуя: мужчина, держащий над головой меч. Она стояла на большом постаменте, и табличка гласила, что на этой скульптуре запечатлен Святой Меде, завоеватель мира. У фигуры не хватало руки, а на лице была широкая ухмылка, хотя остальные черты стали неразличимы, потому что стерлись из-за ветра, дождя или вандализма. А может, по всем трем причинам.

У подножия статуи собрались нищие в замызганных лохмотьях. У некоторых на лицах были открытые раны, а руки и ноги были перевязаны тяжелыми бинтами.

Прокаженные.

Их все сторонились, и Синдер поступил бы так же, если бы не застыл на месте от неожиданного зрелища, шокированно раскрыв глаза.

К нему шагало дерево. Изумленно раскрыв рот, он уставился на него, и прошло несколько мгновений, прежде чем он понял, что это на самом деле.

Это было не дерево. Это была якшин, древесная дева. Ростом она была выше шести метров, и с каждым шагом преодолевала еще несколько. Ее конечности были покрыты корой. Серый мох, напоминающий волосы, свисал с головы, падая на каштанового оттенка глаза. Из центра лица торчал толстый выступ, наверное, он служил ей носом.