Завещание великого шамана. Книга 2 - стр. 16
Величие человека здесь ценят по тому, сколько у него есть золотых и серебряных монет.
Не говоря ни слова, я активировал информационное поле системы, и тотчас ниоткуда, сбоку от меня, возник роскошный трон. Даже Арсений задохнулся от изумления и плюхнулся на колени. Все снова последовали его примеру. Я взял роскошный парчовый халат, каюсь, видел такой в музее бухарского эмира, набросил его себе на плечи. Короткая мысленная команда – и невидимые всем слуги, мои верные альдыге, схватили монаха, тот заблажил, почувствовав их железную хватку.
Картина, скажу вам, получилась!
Я сижу на позолоченном троне, в халате явно не по размеру, а предо мной, в воздухе висит и по-поросячьи верещит монах.
Я встал, монах замолчал.
– Люди, я слушаю вас! Кто будет говорить?
Тут всех словно прорвало, все сразу наперебой кинулись говорить – попробуй разбери хоть что-то в этом гвалте. Я поднял руку, но куда там: все старались перекричать друг друга.
Есть всё-таки польза от простых новогодних хлопушек! Резкий и громкий звук заставил всех разом замолчать.
– Выберите тех, кто может донести до меня ваши просьбы, пусть они говорят по очереди.
Я вновь активировал поле, и точная копия короны Российской Империи легла мне на голову. Тяжелая! Словно завороженные блеском бриллиантов, люди уткнулись в ладони и склонили головы. Я достал сотовый телефон и набрал центральную диспетчерскую:
– Это Холмин. Те бутафорские сундуки с золотом, что были с Алексеем, где?
– Здесь, у киношников, в их павильоне.
– Немедленно организуйте их доставку на центральную площадь. Обеспечьте человек двадцать сопровождения и направьте отряд гвардейцев, в полном вооружении, на площадь.
Из всех присутствующих только один Арсений понимал русскую речь. Он сразу всполошился:
– Александр Петрович! А гвардейцы зачем?! Вы что разогнать всех хотите?
– Нет, гвардейцы для почётного караула, разгонять мы никого не будем, нам нужно немного выждать, потянуть время.
– Понятно. А делать что будем?
– А вот что: – я встал и громко произнес: – Пусть от каждой улицы ремесленников говорит один человек. Пусть первой будет улица горшечников!
От группы людей, стоящих на коленях слева от моего трона, отделился один человек и на коленях стал пробираться ближе.
– Горшечник Кадис, встань, подойди ближе и говори!
Горшечник Кадис, изумленный тем, что великий бог знает о существовании его, ничтожного ремесленника заикаясь от волнения, обратился ко мне:
– О великий бог! Не карай меня ничтожного раба твоего! Выслушай, а потом суди! В чём провинилась моя жена? Она просто собрала вязанку хвороста в лесу, и, когда возвращалась домой, к детям и семейному очагу, грязные дикари из Тёмного Леса убили её! Я требую возмездия!
– Горшечник Кадис! Ты желаешь смерти женщины из племени ойюнов?
– Нет, я этого не желаю! Убийцы моей жены должны понести суровое возмездие!
– Скажи, горшечник, суровее, чем смерть, ты знаешь наказание?
– О, великий бог синего неба! Смерть и есть самое большое наказание!
– Так знай: почти все нападавшие на портовый поселок мертвы. Ты призываешь уничтожить всех туземцев в Тёмном Лесу? Скажи мне, горшечник, если люди посёлка пойдут войной на туземцев, то их войны будут равнодушно смотреть, как их жён, детей будут убивать?
– Нет, они будут защищаться!
– Те люди, кто призывает вас пойти войной на туземцев, посылают многих из вас на смерть! Туземцы у себя дома. Они в лесу видят и слышат лучше, чем вы, и уничтожат всех вас! Я, великий бог синего неба, запрещаю вам замышлять военные действия с туземцами! Тебе, горшечник, следует потребовать от вождя отдать одну женщину из его племени тебе в жены. Или самому перебраться вместе с детьми поближе к туземцам. Они нуждаются в творениях твоих рук.