Завещание Холкрофта - стр. 28
Нет, возможно. Это была реальность. Это произошло. Смерть. Маньяки тридцатилетней давности, оказывается, вовсе не карикатурные злодеи, не персонажи дешевой мелодрамы. Это подлые убийцы. И намерения их серьезны донельзя.
Питер Болдуин, эсквайр, советовал ему отменить поездку в Женеву. Болдуин попытался помешать осуществлению мечты, попытался нарушить завет. И вот теперь он мертв, зверски убит проволокой, которой ему перерезали горло.
Ноэль, с трудом переступая ногами, добрался до стула у окна и сел. Он поднес стакан с виски к губам и сделал несколько больших глотков. Виски не подействовало – он пил спиртное, как воду. Сердце забилось еще лихорадочнее.
Вспышка спички! Напротив в доме! Это она. Очертания ее фигуры были ясно видны сквозь прозрачную занавеску. Освещенная тусклым светом, там стояла блондинка. Она смотрела в окно, смотрела прямо на него. Он вскочил на ноги и инстинктивно прильнул к окну, едва не ткнувшись носом в стекло. Женщина слегка кивнула: она кивала ему! Она ему что-то сообщала. Она словно говорила: то, что он сейчас понял, было правдой.
«…Блондинка, о которой вы говорите, – это миссис Палатайн. Она умерла месяц назад».
Мертвая стояла в слабо освещенном окне и посылала ему через двор страшное послание. О господи, он сходит с ума!
Зазвонил телефон – звонок ужаснул его. Он задержал дыхание и замер над аппаратом. Только бы он не зазвонил снова. Звонок прорезал тишину, наполнив его душу леденящим ужасом.
– Мистер Холкрофт, это международная телефонная станция. Вы заказывали разговор с Цюрихом…
Ноэль недоверчиво слушал английскую речь с акцентом, доносившуюся из Цюриха. С ним говорил менеджер цюрихского отделения «Ла Гран банк де Женев». «Директор», – повторил он, подчеркивая важность своей должности.
– Мы так скорбим, мистер Холкрофт. Нам было известно, что у герра Манфреди не все в порядке со здоровьем, но никто из нас и не предполагал, что его болезнь настолько серьезна.
– О чем вы говорите? Что случилось?
– Хронические заболевания по-разному протекают у разных людей. Наш коллега был полон сил, это был энергичный человек, и, когда такие люди, как он, понимают, что они уже не в состоянии жить и работать полноценно, в привычном им ритме, они впадают в депрессию.
– Да что произошло?
– Самоубийство, мистер Холкрофт. Герр Манфреди больше не мог терпеть свой недуг…
– Самоубийство?
– Мне нет смысла вас обманывать. Эрнст выбросился из окна отеля. К счастью, смерть наступила мгновенно. В десять часов сегодня все отделения «Ла Гран банк де Женев» на одну минуту приостановят работу в знак траура, чтобы почтить память…
– О боже…
– Тем не менее, – продолжал голос из Цюриха, – все дела, которым герр Манфреди лично уделял особое внимание, будут переданы в ведение столь же компетентных лиц. Мы хотим надеяться…
Ноэль бросил трубку, не дослушав. «Дела… будут переданы в ведение столь же компетентных лиц…» Ну ясно: бизнес есть бизнес. Убили человека, но в делах швейцарского банка не должно быть никаких сбоев. А его точно убили.
Конечно, Эрнст Манфреди вовсе не выбросился из окна цюрихского отеля. Его выбросили. Его убили люди «Вольфшанце».
Но, господи, почему? И тогда Холкрофт вспомнил. Манфреди махнул рукой на людей «Вольфшанце». Он сказал, что все их ужасные угрозы уже утратили всякий смысл и что это было всего лишь выражением душевных терзаний больных стариков, ищущих искупления своих грехов.