Завещание для внучки - стр. 28
– Угу, – только и смогла вытолкнуть. Мадмэ подошла к моей кровати и заботливо накрыла меня пледом.
– Попробуйте поспать, поверьте, через некоторое время попустит, тошнота сойдёт.
Ключница, погасив лампадку, ушла, оставив меня одну.
Я прикрыла глаза. Придётся вспомнить уроки дыхательной гимнастики, есть шанс, что поможет.
Сосредоточилась на дыхании, в итоге почувствовала, что действительно полегчало, комок в горле рассосался, спазмированный желудок расслабился. И я всё-таки забылась сном.
Говорят, во сне невозможно увидеть себя или своё отражение. Но я, откуда-то зная, что сплю, гляделась в зеркало. Пристально так, будто хочу рассмотреть собственную изнанку.
Минута, вторая – и вот зеркальная гладь пошла рябью, подёрнулась сероватой дымкой, и я, стараясь не закричать от страха, уставилась на череп! Мерцающий зеленоватыми всполохами, с горящими красным глазницами. Резко вскинула руку, пытаясь отогнать жуткое видение, и неведомый скелет тоже поднял конечность – белоснежную, мерцающую изумрудными переливами. Тонкий костлявый палец коснулся щеки, точь-в-точь как я только что сделала – провёл по отсутствующим губам черепа, больно ткнулся в щёку.
– Ай! – из открывшейся челюсти вырвался ошеломлённый, напуганный голос, он был немного рычащий и приглушённый, словно из бочонка, но однозначно принадлежал… мне. – Не может быть! – и снова скелет повторил в точности.
Это я! И смотрю я на свою изнанку! Шагнула к отражению, ощущая внутреннюю дрожь, суеверный ужас, но не в силах отступить или проснуться, и увидела неестественные вещи: внутри костей шло какое-то движение – странная зелёная, как лава, субстанция текла от центра грудной клетки, в стороны, с каждым миллиметром всё больше отвоёвывая новую территорию, занимая всё больше места. Чуть повернув лысую черепушку, я глядела уже не только на кости, но и рассматривала внутренние органы, мышечные волокна, вены, как по ним медленно растекается мерцающая светло-алая субстанция.
И на краю сознания ощущалась боль. Подспудно понимала, что она куда страшнее, чем мне сейчас мерещится, вот только некая стена не даёт ей (боли) проникнуть в моё сознание и испепелить своей мощью мой рассудок.
Позади что-то негромко вжикнуло, и я, с гулко застучавшим сердцем, резво обернулась.
На подоконнике сидела кошка. Полосатая такая, очень знакомая. Бабушкина Зебра! Пришло узнавание. С крылышками за спиной.
Животное смотрело на меня жёлтыми, сияющими, как полная луна, глазами и не двигалось.
– Мря-ф! – фыркнуло оно и царапнуло деревянный подоконник, – мряк!
Когти чиркнули по полированной поверхности.
– Ты что? – возмутилась я, – портишь имущество! – покачала головой и, преодолевая странное сопротивление, будто воздух вокруг уплотнился, шагнула к Зебре.
Но дойти до кошки не успела, она вдруг присела и прыгнула прямо мне на грудь, потеряв равновесие от сильного толчка, я полетела на спину, а Зебра, словно с ума сошла, как давай царапать меня по плечам, рукам – везде, куда могли дотянуться её острые коготки.
– А-а-а! – заорала я от боли и…
Села в своей кровати, с груди на колени шлёпнулся мягкий комочек.
– Мря-у? – удивлённо.
Я же судорожно шарила руками по телу, в поисках кровоточащих царапин. Но ничего не было. А удивлённо глядящая на меня кошка, которую я не видела в доме с момента смерти бабушки Мишель, подсказали, что это был сон, всего лишь сон.