Завещание для внучки - стр. 23

– Я вас поняла, – женщина как-то облегчённо выдохнула, – да, такое все они вполне потянут.

– Вы тогда, помимо цены, обозначьте ещё, какая тварь к чему приравнивается. Слышала, тут вурдалаки шастают, так вот за одного такого упыря, например, возьму телёнка, или жеребёнка. Есть ли какие-то ограничивающие подобное законы?

– Закона, запрещающего магам брать деньги за свои услуги, нет, – после секундного размышления, ответила Нанни.

– Замечательно, – я потёрла переносицу, – начнём с малого, шаг за шагом. А теперь неплохо бы и позавтракать.

– Да-да, стол уже должны были накрыть, – ключница тут же встала, одёрнула подол платья, деловито пригладила волосы, и была готова выполнять привычную работу.

– К бабушке хочу наведаться сразу после завтрака, – добавила я. – И, мадмэ Нанни, если вас не затруднит, организуйте, пожалуйста, службу в церкви и трапезу для жителей всех деревень.

– Госпожа Есения, всё сделаю в лучшем виде, даже не сомневайтесь.

– Вот и славно, – благодарно улыбнулась я.

– Сейчас Режину кликну, она поможет вам собраться.

– Не нужно, я сама. Через пять минут спущусь в столовую, – отказалась я, Нанни кивнула и тихо вышла за дверь, оставив меня одну.

Я быстро переоделась в спортивные штаны и плотную тёмную футболку. Глянула в зеркало. Удивительные перемены, на меня в отражении глядела, хитро прищурив зелёные глазищи, красивая молодая женщина, я мигом ощутила некий диссонанс с внутренним миром и внешними переменами. И теперь мне нужно время, чтобы привыкнуть.

Резко отвернувшись от зеркала, вышла из спальни.

В доме стояла странная тишина. Тут вообще как я заметила было тихо и спокойно, но сейчас атмосфера ощущалась иной. В распахнутые окна обычно доносилось пение птиц, жужжание мух и блеяние козочки, но сейчас ничего такого.

На завтрак мне подали блинчики, густую сметану, гречневую кашу с подтаявшим кусочком сливочного масла сверху. Удивительно! Гречка? Моя любимая крупа. Рядом пристроилась глубокая миска с белоснежным творогом, плошкой мёда и большой пузатый чайник с травяным взваром. С удовольствием съела кашу, а вот творог совсем немного. В этот раз в столовой я была одна, Нанни куда-то испарилась, Режины тоже видно не было.

Выйдя из трапезной, прошла на кухню. Дородная повариха месила тесто на широком деревянном столе. Завидев меня, оторвалась от дела и вежливо поклонилась:

– Хозяйка Есения, доброе утро! Вы что-то хотели?

– Доброе. Подскажите…

– Дороти.

– Приятно познакомиться, Дороти, – улыбнулась я. Лицо женщины просияло, и она тут же сказала:

– Примите мои соболезнования, хозяйка.

– Спасибо!

– Для всех нас уход госпожи Мишель – тяжёлый удар, – глаза женщины подёрнулись солёной влагой, – мы её очень любили.

Я подошла к ней ближе и сжала пухлое плечо в подбадривающем жесте. Эти люди знали бабушку куда дольше меня, их горе было искренним, не наигранным.

– Подскажите, а где мадмэ Нанни? – чтобы отвлечь Дороти от грустных воспоминаний, заговорила о другом.

– Она во дворе даёт наставления Режине и Марку. Они должны поехать в Промьер, поговорить с отцом Пилеппе о службе. Сегодня в обед состоится поминальная трапеза, Режина будет помогать женщинам готовить еду для стола.

– Хорошо. Скажи, пожалуйста, мадмэ Нанни, что я буду ждать её на веранде перед домом.

Когда шла через гостиную, притормозила около кресла и взяла в руки белоснежную салфетку.