Завещание Аввакума - стр. 6
– Ярмарка только завтра, а первый покойник уже сегодня! Ну, спасибо, Ничепоруков! Уж от восьмого квартала никак не ожидал. Отличились, етит твою мать! Через полчаса доклад его превосходительству, то-то он обрадуется!
И убежал, схватившись за красивую ухоженную голову.
Ничепоруков расправил плечи, глянул с усмешкой на Лыкова:
– Эх-ма, Лексей, мы же с тобою и виноваты, что покойника нашли! Ну, начальство ушло, давай за работу.
Убитого уже осматривал полицейский врач Милотворжский. Лыков с квартальным подошли к телу, тут распахнулась дверь, и вбежал сыскной надзиратель Здобнов.
– Ага! – только и сказал он и присоединился к наблюдавшим.
Милотворжский зондом прощупал рану в груди убитого, потом осмотрел все тело, хмыкнул («особых примет нет») и обратился к Здобнову и Ничепорукову:
– Значит так. Нанесен один удар, острым предметом, в сечении трехгранным…
– Штык? – тотчас же перебил Здобнов.
– Нет, скорее, стилет, хотя и штык не исключается. Смерть наступила тотчас же – удар очень точный, бил человек опытный. Содержимое желудка сообщу вечером после вскрытия. Покойник мертв примерно с полуночи. Пока все! – и Милотворжский удалился, помахивая тросточкой.
Ничепоруков хмыкнул и молча, умело стал осматривать снятую с покойника одежду, передавая затем вещи сыщику. Здобнов так же молча срисовал в блокнот метку с пиджака и носового платка. Алексей стоял рядом, спокойно сознавая свою ненужность – он молодой, его дело учиться у старших. Скосив глаза на мертвое тело, он вдруг увидел то, чего не заметил доктор, и тронул за плечо Здобнова:
– Иван Иванович! Поглядите-ка на его ноги.
Здобнов отложил сюртук, глянул и аж крякнул:
– А ведь точно! Колченогий покойничек-то.
Ничепоруков прикинул пятерней:
– Так точно, Иван Иванович, левая нога на полтора вершка короче правой.
– Дай-ка, Алексей, его ботинки. Ну, вот, следовало ожидать – каблуки разные, левый каблук выше на те же полтора вершка. Вот и особая примета нашлась, теперь и опознать легче.
Тут Ничепоруков что-то выудил из брючного кармана убитого и выложил на стол; это была новенькая визитная карточка.
– «Вологожин Петр Никанорович, Ижевск, Успенская улица, собственный дом» – прочел Здобнов и недоверчиво хмыкнул. – Сомнительно как-то. Свои карточки по одной не носят, а сразу хоть с пяток. Потом – часов, документов, бумажника нет, а визитная карточка имеется. Не заметили или подбросили, чтобы со следа сбить?
– Алексей, проверь в паспортном столе этого Вологожина, где его прописали, – скомандовал Ничепоруков, и Лыков полетел в канцелярию полицмейстера. Через четверть часа, когда квартальный с сыщиком как ни в чем ни бывало пили чай, он вернулся в секретное депо и доложил:
– Вологожин Петр Никанорович в паспортном столе не прописан. Прикажете подготовить запрос в Ижевск?
– Сам подготовлю, – отмахнулся Здобнов. – Что думаете, господа? Купец он или так, водки попить приехал, да арфисток пощупать?
– Купец должон прописаться… – подумал вслух Ничепоруков, отхлебнул чаю и добавил: – … А по виду, однако, купец.
– Я тоже думаю, что купец, – веско сказал Здобнов. – Колченогий… И трехгранный стилет как будто где-то уже мелькал.
– Иван Иванович, – напомнил ему Лыков, который никогда ничего не забывал. – Сводка из Петербургского сыскного от семнадцатого июня. Сашка Регент убил стилетом совладельца ресторана «Додон», после чего, по непроверенным сведениям, скрылся в поволжских городах.