Завернувшись в тёплый плед. Осень - стр. 14

– Измельчали мы, Ань. В нас стойкости теперь ни на грамм нет такой как у предков. Мы б не выжили тогда, Ань, мы б точно не выжили…. Прабабушка говорила, что ее жизнь окончилась тогда, 22 марта 1943 года, в день сожжения её родной Хатыни.

149 человек, из них 75 детей, до 16 лет, Ань, их всех заживо в амбаре пытались сжечь, кто умер там, в огне, кто выбежал, после рухнувших ворот и крыши, обгоревший, но цепляющийся за жизнь, были расстреляны карателями.

– А знаешь почему она жива осталась? Их корова раньше срока отелилась в лесу, за полем, где сеяли лён. Прабабушка говорила, она дюже дурная у них была, сбегала постоянно, а она с братом ее искали. В тот раз с ними еще друг пошел….

– Мы, ж малые были. Как выстрелы услыхали, забоялись в деревню возвращаться, потом дым черный был, крики, опять выстрелы. А корова, как дым пошёл дурниной заорала, теленок рядом мертвый, с неё кровь течёт, а мы по поляне мечемся, не знаем что делать, волосы дыбом встали, сердце в груди защимило. Саша от страха обмочился, я с Володей плакать начали, поняли внезапно, что мати нашей нет больше. И как мы Асечка побежали от туда, ног не чуя. Боялись на дороги выходить, да к деревням другим, немцы везде были. Мы так, окраинами леса шли в кустах голых и прятались, чуть в болоте не увязли, хорошо Володя нас вытянул. Не выдержали, к дороге чуть живыми выползли, все одно уже было, сил на жизнь не осталось, есть нечего ж было, кору жевали. На нас солдаты русские наткнулись, а потом уже был детский дом…..

– Ась, а у нас и коровы то даже нет, не только стойкости, но у нас есть память, Ась…

Мгновение, в котором я хочу залипнуть, подобно бабочке в янтаре, это момент пробуждения, когда ты жмешь будильник на отсрочку 10минут. И даришь себе ещё 10 минут сна.

Кто как, а я за эти благословенные минуты высыпаюсь, как за всю ночь. Это ощущение блаженства, что ты можешь управлять своим временем и принадлежать самому себе. Ты пока не выступил на сцене наступившего дня в роли мамы/папы/специалиста. В эти драгоценные 10 минут ты – это ты. Без масок и ролей, без наносного и приобретенного. Чистый, невинный как младенец, зачастую еще и свернувшийся, в теплой постельке, в позу эмбриона.

Шорох подушки под ухом, пытаешься утолкаться на ней поудобнее. Натягиваешь теплый плюш пледа повыше, к макушке и подсовываешь его уголок под щечку, как в детстве.

Мммм, что может быть прекраснее, чистого белья, его тонкого похрустывания, словно первый снежок под ногами, его приятной жесткости и шершавости?

И обязательно, потягушки! Во весь рост, стрункой под одеялом, но глаза не открывать, а наоборот, ещё крепче зажмурить, и, словно кошка, поерзать лопатками, зарываясь под одеяло поглубже.

Мгновение, в котором я хочу залипнуть, подобно бабочке в янтаре, это момент пробуждения, когда ты жмешь будильник на отсрочку 10минут. И даришь себе ещё 10 минут сна. Кто как, а я за эти благословенные минуты высыпаюсь, как за всю ночь. Это ощущение блаженства, что ты можешь управлять своим временем и принадлежать самому себе. Ты пока не выступил на сцене наступившего дня в роли мамы/папы/специалиста. В эти драгоценные 10 минут ты – это ты. Без масок и ролей, без наносного и приобретенного. Чистый, невинный как младенец, зачастую еще и свернувшийся, в теплой постельке, в позу эмбриона. Шорох подушки под ухом, пытаешься утолкаться на ней поудобнее. Натягиваешь теплый плюш пледа повыше, к макушке и подсовываешь его уголок под щечку, как в детстве. Мммм, что может быть прекраснее, чистого белья, его тонкого похрустывания, словно первый снежок под ногами, его приятной жесткости и шершавости? И обязательно, потягушки! Во весь рост, стрункой под одеялом, но глаза не открывать, а наоборот, ещё крепче зажмурить, и, словно кошка, поерзать лопатками, зарываясь под одеяло поглубже. 10 минут неги и блаженства, превращают нас в добрых и весёлых оптимистов. Отними их и все, перед тобой утренний монстр, которого нельзя трогать и не способный разговаривать, а только рычать и всех ненавидеть. 10 минут между звонками будильника – дари себе чудо каждый день