Заткнись и целуй меня - стр. 38
Как проводит свободное время? Где бывает в будние дни?
Все, что я вытянул из Ани касалось лишь отношения Ульяны к учёбе. Той для чего-то жизненно необходимо было перевестись на бюджет и, как оказалось, я был тем самым препятствием, стоящим у неё на пути.
Но сейчас, наблюдая за, пусть и не полным, но воссоединением семьи Власовых, я забыл обо всех своих планах и интригах. Смотрел на то, как девчонка завозила коляску матери обратно в палату, прикрывая за собой дверь, тем самым давая понять, что дальнейший разговор не для моих ушей. И многое начинал понимать.
"Давай договоримся, что ты не будешь влезать в мою жизнь? Я сама могу со всем справиться", – эти слова Ульяны заиграли новыми красками.
Отчаянное стремление перейти на бюджет. Не способная передвигаться самостоятельно мать. Скоропостижный брак с моим отцом. Всё сходилось!
Отец просто воспользовался беспомощностью наивной молодой девчонки в своих целях… Только какой? Какова истинная цель старика?!
Я всегда был человеком эмоций, лишь с годами научившись прятать всю свою злость за маской равнодушия. Но сейчас всё посыпалось крахом.
Рука сама сжалась в кулак и впечаталась в стену коридора, оставляя трещины на вмиг облупившейся поверхности.
Чёртов ублюдок! Что если он узнал о том, по кому я сходил с ума все эти года? Но как? Я не мог проколоться! Или мог?..
– Что за шум? – светлая голова Ульяны, на лице которой застыла озабоченное выражение, выглянула из-за двери палаты. Её цепкий взгляд быстро просканировал пустующий коридор и тут же вперился в мою одинокую фигуру. – Ненормальный, – сделала вывод она и раскрыла шире дверь. – Можешь зайти, если, конечно, хочешь.
– Нет, я, пожалуй, постою здесь, – скрипя зубами, выдавил из себя. Одно то, что Ульяна застала меня в подобном состоянии вызывало неприязнь.
– Хм, ну, хорошо. Что с рукой? – нахмурившись, поинтересовалась.
– Отвечу, когда ты скажешь, что с твоими, – нахально заявил в ответ, потирая запястье.
Дверь тут же была повторно захлопнута. Но спустя пару минут Ульяна всё же покинула палату своей матери и молча, явно чём-то расстроенная, двинулась по коридору, к выходу.
Я вторил её молчанию, не желая вести важные разговоры в стенах, пропитанных запахом лекарств и физрастворов. Поэтому стоило нам покинуть здание и вновь вернуться в салон моего внедорожника, я всмотрелся в поникший силуэт девчонки, решаясь задать вопрос.
Стоит ли вообще развивать эту тему, когда она в таком состоянии?
– Мы едем или как? Время не резиновое, – прозвучал её голос, за твёрдостью которого она прятала свою грусть.
Я медлил с ответом. Ей не нужно было знать, что ни в какой аэропорт везти её не собирался. Все-таки если и обламывать планы отца, то до конца.
Терпеливо повернул ключ зажигания и вырулил с парковки на главную дорогу. А после всё же спросил:
– Ты пошла на сделку из-за своей матери?
Девчонка словно окаменела на мгновение. Настолько пустым показался её взгляд, что она уперла в закрытую панель бардачка. Но уже через секунду я увидел в ней ту самую стойкость, которой в тайне, наверное, даже от себя восхищался.
– Не твоё дело, Решетников, – промолвила она. – И это не сделка. Мы… любим друг друга.
Я рассмеялся, намеренно задевая её самолюбие.
– Ты сейчас кого пытаешься обмануть? Меня или себя?