Затерянные в Полынье - стр. 40
За ужином моя верная помощница удивила меня еще одной новостью: ей удалось выяснить у пасечника Матвея, разводившего пчел на южной окраине поселка, любопытную деталь. За день до исчезновения к нему заходил за медом мой дед и вполне серьезно сказал, что чувствует, будто скоро умрет. Буквально его слова звучали так: «Жить мне осталось дня три-четыре…»
Что это было: ворчливая старческая болтовня или действительно ощущение надвигающейся смерти? Или он просто был уверен, что его убьют? И ошибся всего на сутки? Как бы то ни было, но его прогнозы сбылись. Но почему же он не принял никаких мер, чтобы обезопасить себя? Может быть, знал, что это бесполезно?
– А не знаете ли вы, что за черноволосая красавица живет у Намцевича? Валерией ее зовут, – поинтересовался я.
– Да мы и сами в поселке гадаем: жена не жена, может, полюбовница? А то и сестра. Или дочка. Шут ее знает. Надо бы с учителем поговорить, он у них в доме частый гость. А что, понравилась?
– Есть немного.
– Ты, я гляжу, в деда пошел. Такой же бабник.
– А он что же, приволочиться любил?
– Так все мужики – кобели окаянные. И он туда же, седина в бороду, а бес в ребро.
– За кем же он тут ухлестывал?
– Да вот за этой самой твоей Валерией… тьфу!
– Быть не может! – изумился я. – Она ж ему во внучки годится. Да и живет за семью замками.
– Что ж с того, коли приспичило? Я с ним разругалась даже однажды. Стыдить начала, а он только молчал да покрякивал.
– И как же на это реагировал сам Намцевич?
– Известно как! – в сердцах ответила тетушка. – Гневался да ругался. Обещал пристрелить старого ловеласа.
– Вот! – торжествующе сказал я. – Вот и еще один повод для убийства.
– Из-за бабы-то? Вряд ли…
– Из-за бабы, тетушка, Троянская война началась. Ну ладно, пойду я. Спасибо за угощеньице.
Вернувшись домой, я подумал: а может быть, эта таинственная Валерия и есть та самая Девушка-Ночь, смущающая покой жителей поселка? Выбирающаяся в лунную ночь из замка и блуждающая в поисках одинокой жертвы, чтобы увлечь ее к Волшебному камню? В таком случае я не прочь встретить ее на своем пути.
Эта романтическая идея мне так понравилась, что я, размечтавшись, совсем позабыл о предстоящем визите Мишки-Стрельца. А время между тем приближалось к десяти часам. Скоро он должен был явиться и сообщить мне, кто убил деда. Я наскоро разложил на кухонном столе закуску, приготовил водку (на которую, честно говоря, не мог смотреть после нашего ударного возлияния с Петром Громыхайловым) и стал ждать.
Стрелки часов показывали уже четверть одиннадцатого. Может быть, он вообще не придет, передумал? Или что-то помешало ему? Наконец во дворе звякнула калитка. Я посмотрел сквозь оконное стекло: чья-то тень двигалась по дорожке. Но шел этот человек странно, спотыкаясь, покачиваясь, еле передвигая ноги. «Напился он, что ли?» – подумал я и перешел из кухни в соседнюю комнату, где находился главный вход в дом.
В дверь постучали, вернее, поскреблись. К верхнему стеклу вплотную приблизилось, почти вдавилось лицо Мишки-Стрельца. Оно было ужасно, все в крови, а глаза буквально вылезали из орбит. Я рванул дверь на себя, и Мишка-Стрелец, постояв несколько секунд на пороге, беззвучно шевеля губами, рухнул к моим ногам. В спине у него торчала рукоятка ножа…
Ошарашенный, я отступил в сторону и прислонился к стене. Сомнений не было – его убили по дороге ко мне. В моей короткой жизни мне еще не приходилось видеть труп так близко. Смерть существовала где-то далеко от меня – на экранах телевизоров, на страницах газет, в беседах со знакомыми… И вот… вот она пришла. Я нагнулся над телом, не зная, как быть дальше, что делать.