Застрявший в «Возрождении» - стр. 32
Отвечать ему я не собирался, продолжая молча тащить чурбаки. Игнорирование – лучший способ избавиться от таких вот надоедливых типов. А что касается ненаглядной – такого понятия для меня не существует. Я ни к кому эмоционально не привязываюсь.
– Ладно, не говори, – продолжил бубнить наёмник. – Я и так знаю, что творится в твоей дебильной башке! Можешь сколько угодно морочить голову остальным… Если дёрнешься туда, это будет последним твоим идиотским поступком в жизни, понял?
– Спасибо за столь ценный совет.
– Это не совет, дебил! Ты подохнешь, без вариантов. Там три десятка хмырей, которые порубят тебя на кусочки быстрее, чем та безрукая прошмандовка успеет толком зажарится.
Насчёт караульных наёмник немного преувеличивал. Я насчитал всего шестнадцать человек, четверо из которых являлись священнослужителями в расшитых золотом хламидах. Помимо увесистых томов Святого Писания у них ничего при себе не имелось. А вот остальная дюжина легко заменит собой маленькую армию. Это паладины – самые искусные и хорошо экипированные рыцари святого воинства. Все как на подбор плечистые, будто заядлые культуристы, в латных доспехах и с огромными двуручными мечами. Таким орудием коня можно без проблем зарубить, не то что человека.
Эти суровые бородачи являются чем-то вроде местных командиров, но здесь они лишь в роли почётной стражи. А ведь их всего пара десятков на всю каторгу, вряд ли больше.
Фэнг совершенно прав. Выступать против них – всё равно что на легковушке пытаться пробить Великую Китайскую стену. Как ни разгоняйся, всё равно расшибёшься в лепёшку, да и только.
– У меня и в мыслях нет драться с ними, – уверил я наёмника.
– Это хорошо. Но на случай, если вздумаешь глупо сдохнуть, знай: дорогу я и без тебя как-нибудь найду. Мне проще самому вас пришить и потихоньку слинять отсюда.
– Что ж, удачи тебе в горах. Без инструментов, карты и запаса еды. Чага тебя наверняка похвалит, когда вам задницы там пооткусывают.
– Только поэтому ты пока ещё жив, придурок! Но это ненадолго…
Дальше пререкаться не стоило, ибо мы дошли до места будущей казни. Звезда начала закатываться за край планетоида, и в округе стало заметно темнее. Пока наша бригада совершала очередной рейс, сюда уже успели привести и подвесить на столбы приговорённых к последнему покаянию. Крюки располагаются метрах в трёх над уровнем земли, так что даже с учётом слоя дров беднягам приходится воздевать связанные руки, через которые проходит петля. Священники исполняют похожий жест во время молитвы, только стоя на коленях.
На левом столбе тихо болтался муравьиноголовый рой, а на правом – со смешанными чувствами я разглядел Двойку. Точнее то, что от неё осталось. Девушка напоминала измочаленную боксёрскую грушу, которую для приличия обмотали кровавыми тряпками в районе бёдер и груди. А кое-где на измученном теле виднелись явные следы ожогов. Но даже в таком состоянии она заметила нас и одарила укоризненным взглядом. Правый глаз у неё заплыл до самого надбровья, но она вполне справилась и одним левым.
Лиффия от такой неприглядной картины громко ойкнула, чуть не выдав всех нас. Один из четырёх священников обернулся, но, увидев перед собой всего лишь испуганную девчонку, с усмешкой вернулся к заунывному зачитыванию псалмов. У меня тоже нашёлся повод для радости – из почётного караула осталось всего шестеро паладинов и двое воинов попроще, которые привели пленников.